The Lie I've Lived
Шрифт:
– Стойте! – рычит Каркаров. – Это ты вторгся на мой корабль?
– Игорь! – гневается Дамблдор. – Вопросы только по задаче!
Пытаюсь бороться с зельем, но все, что могу сказать:
– Да.
Глаза Снейпа триумфально распахиваются. Подумай-ка ещё раз, сволочь!
– Да, я подслушал, как вы со Снейпом обсуждали возможность возвращения Волдеморта и что вы можете предложить ему, когда это произойдет. Кстати, ваши щиты приватности просто ужасны.
Вот тебе и чистая победа. Да здравствует долбаная буря!
–
Для тех, кому интересны
ЭйчДжей — 25 очков,
Флёр – 23 очка,
Виктор – 20 очков,
Эйми – 11 очков,
Седрик и Афина – по 10 очков.
[1] – в английском языке существует огромное количество слов, подобных “hope” – «надежда», из четырех букв: любовь, ненависть, боль, дождь, игра, работа и т.д. На тему слов из четырех букв есть немало песен, и несколько из них о надежде, любви и ненависти, о том, что на каждую букву исходного слова можно найти свою значение-расшифровку, и прочее. Часто подчеркивается, что слово – это лишь слово, но за ним стоят чувства.
========== Глава 16. Танцевать в урагане ==========
Моё заявление производит желаемый эффект. Остальные пять чемпионов, их советники, Бэгмен, Амос Диггори и «высокочтимые» судьи одновременно взрываются криком.
Снейп нахмуривается:
– Поттер, знаешь ли ты, где… – воздух разрезает палочка Дамблдора, и палатку окутывает тишина – ну, по крайней мере, для меня это так.
Осмотрительный он, сволочь, оградил меня от звука. Не слышу вопроса – не надо на него и отвечать. Зря старался, Снейп. Кажется, я знаю, о ком он хотел спросить. Удачной следующей попытки, хнычущий ты мешок гнилья. То и дело перевожу взгляд со Снейпа на Каркарова – ну-ну, рискните-ка сделать следующий ход!
С достоинством поднявшись со стула и шагнув вперед – такое впечатление, что его палатка судей наполнена его харизмой – Дамблдор выхватывает флакон с антидотом веритасерума из руки Снейпа и прижимает к моим губам. Глотаю мерзкое на вкус зелье, и через минуту непреодолимое желание болтать проходит.
Дамблдор снимает заглушку.
Рот Каркарова открывается:
– … нарушение. Вопрос в том, то вы собираетесь с этим делать, Дамблдор?
Вскинув голову, директор смотрит на зарубежного мага:
– Я согласен, что действия Гарри были импульсивными, Игорь, и уделю этому вопросу самое пристальное внимание. Кстати, поскольку Гарри успешно ответил на заданные ему вопросы, я забираю его в свой кабинет вместе с его новым омутом памяти, и мы подробно обсудим случившееся. Остальной процесс верификации поручаю вам. Гарри, не могли бы вы со своим советником быть так добры сопроводить меня…
В голосе Дамблдора – намек на угрозу. В качестве Джеймса я знаю его достаточно хорошо, чтобы понимать: чем меньше Дамблор говорит, тем он на самом деле сердитее. Каркаров как будто хочет что-то сказать, но все глаза в помещении устремлены на него, и он довольствуется пристальным взглядом. Взмахнув палочкой, Дамблдор заклинанием поднимает старую чашу с земли и жестом указывает мне на выход. На полдороге он говорит:
– Гарри, возможно,
Смотрю на него так, как будто бы он сошел с ума, однако замечаю в глазах старика мерцание. Он желает, чтобы я натянул Каркарову нос.
– Ваша взяла. Мне жаль.
– Превосходно, мой мальчик. Человек должен отвечать за свои действия. Я рад, что теперь мы можем обо все забыть.
И мы втроем возвращаемся в замок, а нам в спины от расстройства рычит Каркаров. На трибунах квиддичного стадиона ещё сидят несколько человек, и воздух разрывают звуки аплодисментов. Вежливо киваю, но широкие шаги Дамблдора не дают мне возможности сделать что-то большее.
Подбегает Гермиона, у которой на хвосте Рон.
– Гарри! Это было блестяще! Примитивно, но замечательно! – излив свой восторг, она пристраивается за нами следом и ощущает окружающую директора напряженную атмосферу. – Всё нормально?
Глядя на своих друзей, пожимаю плечами:
– Расскажу вам позже. Сейчас мы с директором должны основательно поговорить. Зарезервируй для меня сегодня вечером танец. Рон, увидимся в башне. Ты ведь уже разобрался с тем заклинанием для мантии, правильно?
Он кивает и, потянув, заставляет Гермиону остановиться. Вижу, как крутятся колеса в её голове, а на лице проявляется беспокойство. Ободряюще подмигиваю.
В замке народ опасается Дамблдора, а также опасного и внушительного голема позади нас. Вокруг кружат в основном лица мужского пола. Девочки уже в спальнях – готовятся к Рождественскому Балу. Обдумываю, сколько же всё-таки сказать старику. Три месяца у меня получалось придерживаться текущей версии, но я понимаю, что он меня раскусил.
Ну и что? Гарри Поттер выпалил бы правду, как испуганный ребенок, которого поймали на лжи. Джеймс Поттер продолжал бы отрицать всё, даже если бы поставили перед фактом – он был скользким чертякой, хотя и не достаточно скользким, как оказалось. Позволю собеседнику сделать первый шаг.
Горгулья у кабинета быстро отодвигается, позволяя нам пройти. Даже кусок каменной кладки не желает находиться у него на пути. Директор обращается к Шляпе:
– Твоему новому телу сложно будет подняться по лестнице. Не хотела бы ты оставить его здесь?
– Не особенно.
– Хорошо, пойдемте.
Поднимаемся по ступенькам в кабинет. Буду действовать как обычный парень, исполенный благоговения перед его коллекцией волшебных безделушек. Как только мы оказываемся внутри, омут левитацией ставится рядом с более сложной моделью Дамблдора.
– Этот тоже вышел из рук Фламель, – комментирует он работу искусного артефактора, жизнь которого уже приближается к концу.
– Красивый.
– Да. Жаль, что больше таких уже не будет. Мир многое потеряет. Не мог бы ты показать мне воспоминание о беседе? Это умение не значится в учебном плане, но ты, похоже, способен сделать многое из того, чему в школе не учат.