The Мечты. О любви
Шрифт:
Не привык прятать голову в песок и Яр.
Клокотавшая в нем ярость искала выхода. И нашла.
Стул, который Юлька оставила за собой, он резко схватил за спинку и швырнул на другой конец комнаты.
От этого не отпустило — только скрутило еще сильнее. Изнутри прожигала желчь. И ненависть. И желание отыграться. За рога. От кого рога, господи! От Моджеевского?!
Через полчаса Ярославцев обнаружил себя сидящим в машине и заводящим двигатель.
Радио — погромче, чтобы не думать. Взгляд в зеркало заднего вида — глаза
В здание «MODELIT» он влетал, уже в целом разбирая дорогу. Даже мог бы сказать, что контролирует себя. А вот в приемной не удержался от язвительного замечания в сторону секретарши, предложившей подождать, пока у Богдана Романовича закончится планерка:
— Кофе не буду, у вас он так себе получается.
— Тогда чай, — невозмутимо ответила Алена и принялась хозяйничать у кофемашины.
Пока ждал, думал — по стенам ходить начнет. «Отец Андрея — Богдан», — непрекращающимся рефреном крутилось в его голове, вслед за ложкой, которой он помешивал сахар. За последние десять лет — первый раз сладкий чай, и то по недосмотру. Хотелось вылить его на голову секретарше, деловито сидевшей за компьютером и, возможно, даже работавшей.
«Отец Андрея — Богдан». Пацан, которого он растил как своего и которым он гордился совершенно искренно — Юльке его сделал Богдан. Когда, черт подери, успел только!
Яр негромко выругался, пролив чертов кипяток себе на брюки, и почти одновременно с этим из кабинета ясновельможного господина Моджеевского повалили подчиненные. Он вскочил на ноги, но Алена остановила его коротким жестом, прошмыгнув мимо толпы к Богдану. Дима скрежетнул зубами. И не стал ждать. Как только последнее тело покинуло приемную, наплевав на помощницу, ломанулся в дверь и жизнерадостно рявкнул:
— Ну привет, дружище! Скучал?
— Привет, — невозмутимо отозвался Богдан, откидываясь на спинку своего кресла. — И нафига, чтобы я скучал по тебе?
— Ну как же! Дружим с детства! Работаем вместе! Проект у нас общий, опять же. Я вот вчера только приехал ночью, и сразу к тебе, с результатом!
— Тогда излагай, — пожал плечами Моджеевский и повернулся к Алене. — Принесите два кофе, пожалуйста.
— Я не буду, спасибо, — ухмыльнулся Яр.
— Еще чаю? — с каменным лицом переспросила Алена.
— Чай у вас тоже не того сорта.
— Как скажете, — кивнула она и вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.
Одновременно с этим звуком, Яр наклонился через стол и, заговорщицки подмигнув, проговорил громким шепотом:
— Я с Центрального переманил режа. Бергент когда узнает о такой подставе — закажет наше с тобой убийство. И закопают нас точно рядом.
— Круто. Весь бюджет на него угрохал или что-то осталось?
— Осталось, не боись. На шикарные похороны хватит. Так что ты думаешь насчет могилок рядом, а? Ну чтоб Юльке было удобно там… это… проведывать, убирать… Андрюху
Мысленно послав космосу проклятия, а Юльке — злобный рык, Моджеевский и бровью не повел в сторону Яра.
— Не надейся, — отмахнулся Богдан. — У отца свое видение захоронения Моджеевских. И ты в этот проект точно не попадаешь.
— Да? Жаль. А то все-таки я твоего сопляка отцом считаюсь. Да и это… Юльку основам полового воспитания обучил, прежде чем она с тобой спуталась. В общем, мы почти родственники.
— Мы вообще не родственники. И давно не друзья, если ты еще не заметил.
— Разве? — оскалился Яр. — А почему тогда твой приплод мою фамилию носит? Что? Тебе не нужен, так мне спихнул? Ладно, она — дура. Всегда была дурой. Но ты-то — молодец! Я тебе тут полжизни расписал, а ты все это слушал… Моджеевский, мать твою, как?!
Богдан сцепил пальцы в замок, положил их перед собой на стол и, не отводя взгляда от Ярославцева, медленно проговорил:
— Развод, отказ от отцовства Андрея и ты снова свободен. Как-то так.
— Ты ее все эти годы трахал?
— Я не буду это с тобой обсуждать, — жестко отрезал Моджеевский.
— На правах мужа — имею право знать! Бл*дь! Как это вы умудрились? Как это у вас все происходило? Ветвистые у меня рога?
— Не истери, как баба, Яр, — рявкнул Богдан.
Дима вздрогнул и уставился на Моджеевского с такой неприкрытой ненавистью, которая и с ног бы сшибла. Но на большее, чем смотреть, Яр был не способен.
— И как она тебе? — охрипшим голосом спросил он. — Такое же бревно, как со мной? Или для тебя старалась?
— Заткнись, — сдерживая ярость, прошипел Богдан. — И лучше обеспокойся тем, чтобы закончить это все побыстрее.
— Хер тебе, а не быстрее, — хохотнул Яр. — Допустим, я хочу дать своей семье еще один шанс. А может, два. Все-таки ребенок!
— И результат теста ДНК.
— Да похер на результат! В его свидетельстве о рождении моя фамилия. Я отцом записан. Я Юляна беременного по больницам тягал. Я из-за этого сопляка ночами не спал, все прелести жизни молодого папаши на своей шкуре испытал. Я его даже люблю, все-таки растил. И отказываться от него не собираюсь.
— Все? — насмешливо поинтересовался Моджеевский.
— И развода не дам. Как-то так.
— Тогда до встречи в суде.
— Договорились, — хохотнул Димон и подхватился со стула.
Его шаги по кабинету в направлении двери были уверенными и решительными. Вовсе и не скажешь, что еще не так давно он был растерян или подавлен. Несмотря на эмоции, в голове его зрело. Вызревало. Формировалось то, что завтра станет его основным планом. Потому что даже на такой дерьмовый случай обязательно должен быть план. Не впервой.
Уже на выходе, взявшись за ручку двери, Яр обернулся и посмотрел на Богдана, все еще сидевшего в кресле. Криво усмехнулся и сказал: