Тиамат
Шрифт:
Выстроившийся ряд латных воинов расступился в центре, и вперед вышел низкорослый, но крепко сложенный солдат в легком доспехе из вареной кожи и с тяжеленной двусторонней секирой в руках. Это был прославленный Винсент Брама.
— Ну что, сразишься со мной, мелкий рыцарь? — С грозной усмешкой вопросил коренастый бородач.
Орландо, будучи почти на голову выше Винсента, счел забавным то, что его назвали мелким, но не усмехнулся, а озлобленно фыркнул. Не сказав ни слова, он выставил вперед щит, расположив меч сбоку и, слегка согнув колени, принял боевую стойку. Винсент одобрительно кивнул, поняв, что его вызов был принят. Остальные бойцы Креста стояли неподвижно, даже
Боковым зрением Орландо заметил, как трое выживших чародеев плавно задвигали руками, и один из них бесследно растворился в воздухе. Исчезнувшим был Кот. А двоим оставшимся пришлось уходить, пользуясь, как обычные люди, ногами.
— Начнем, — грубо выдал Винс и двинулся вперед, держа секиру в правой руке.
Орландо ожидал, что перед ударом противник присоединит к хвату вторую руку, но этого не случилось. Винсент бил одной рукой, и Рейнольд очень удивился тому, насколько быстрой и одновременно сильной получилась атака, которую встретил его щит. Пришло время для ответного выпада, и с этим Орландо не медлил: меч свистнул в воздухе в попытке полоснуть горло Винса, однако тот уже оттянул секиру назад и блокировал удар. Рейнольд снова поразился тому, как легко его враг орудует столь тяжелым орудием, да еще и используя всего одну руку. Но виду, разумеется, Орландо не подал, сумев заставить себя сохранить каменное выражение лица, взгляд которого отражал лишь жажду одержать верх в этом сражении. Взгляд Брамы был точно таким же.
Громко завопив, Винс снова ударил, Орландо вновь сумел блокировать, и на сей раз его клинок чуть было не зацепил плечо Винсента, однако тот ловко шагнул вбок по диагонали, зашел за щит и рубанул Рейнольда в спину. Полумесяц секиры с легкостью прошел через доспех и засел в лопатке. Кольчужные кольца окрасились в красный, и Орландо вскрикнул. Ряды армии Креста начали издавать невнятные хвалительные выкрики и гулкие удары орудиями по своим щитам.
Крепко сжав зубы, рыцарь Террора ткнул мечом в сторону Винса, но тот быстро ретировался: отскочил назад и потянул за собой свое оружие. Лезвие секиры покинуло лопатку, но оставило после себя глубокий кровоточащий разлом. Попытавшись снова поднять щит, Орландо ощутил острую боль и тут же понял, что левой рукой пользоваться уже не сможет. Железный прямоугольник громко упал наземь, и Рейнольд, все еще скрипя зубами от боли, крепче сжал рукоять меча. Больше всего сейчас он злился на себя за то, что был не в силах пронзить этого врага мечом, и был вынужден пронзать его лишь ненавидящим взглядом.
— А ты неплох! — Ухмыляясь, выдал Брама и наконец взялся за свое орудие обеими руками.
Рейнольд отвечать не стал. Он просто собрал все силы для последнего рывка.
— За короля Харви! — Прокричал он и атаковал размашистым рубящим ударом сверху вниз.
Винсент, все еще на удивление проворный, втянул голову в крепкие плечи, ушел в сторону и встречным ударом вогнал секиру в живот Орландо. Винсент бил двумя руками, широко расставив их для большего рычага, и к тому же тело Орландо двигалось навстречу в атакующем рывке. Все эти нюансы позволили хорошо заточенному крылу бабочки прошить нагрудник и войти в тело до самого позвоночника. Наблюдавшим одновременно показалось, что, будь лезвие чуть шире, то могучий Винс и вовсе смог бы разрубить Рейнольда пополам. Испустив последний вздох, Орландо повалился вниз.
25 — Магия
Тиамат могла только гадать, какое решение примет молодой принц. Он обещал подумать о том, как с ней поступит, но с тех пор прошло уже
— Доброго вам дня, принцесса, — улыбнулся Лотус. При ярких доспехах он выглядел моложе своих сорока.
— Доброго, — угрюмо ответила она своему телохранителю и направилась дальше по коридору.
Там она могла свернуть либо в сторону обеденного зала, либо к главному выходу. Когда Лотус убедился, что девчонка предпочла второй вариант, он малость взволнованно вопросил:
— Хотите прогуляться?
— А что, нельзя?… — Удивилась она.
Он следовал за ней везде с тех пор, как его приставили к ней для ее постоянной безопасности. Но раньше никогда он не пытался препятствовать ее свободному перемещению по замку. "Действительно, ведь только по замку", — сообразила она.
— И давно мне нельзя покидать стены дворца?
— Никто не запрещает вам этого, принцесса! — Спешно выдал немолодой воин, уперевшись алебардой в каменный пол. — Просто за воротами вас снова ждет он…
— Тот кузнец? — С поддельным безразличием спросила Тиа, говоря о своем настоящем отце.
— Да, принцесса, он самый. С самого утра кружит там. Хочет говорить с вами.
— Я уже сказала ему, что его дочь умерла в тот же день, когда нас украли. Чего он еще хочет?
— Бедолагу можно понять, моя принцесса, — негромко говорил Лотус, почесывая гладко выбритый подбородок, — не так-то просто смириться со смертью своего ребенка.
— Я поговорю с ним, — тяжело выдохнув, дечонка улыбнулась. — Снова.
— Нет, моя принцесса, это лишнее. Стража его прогонит.
У Лотуса плохо получалось делать вид, что ему нет дела до кузнеца. И Тиамат отчетливо видела его переживания на покрытом мелкими морщинками лице.
— Сир Лотус, так мне нельзя покидать замок? Говорите прямо.
— Дело не в этом, принцесса…
— Не пытайтесь увильнуть, — сказала она настолько строго, насколько могла. — Что происходит?
Лотус, хмуря лоб, молчал и пытался обдумать дальнейшие слова. Ему хотелось соврать, но он даже представить не мог, как сделать так, чтобы она ему поверила. И, будучи под атакой ее дробительного взгляда, он нелепо улыбнулся и решил говорить правду.
— Ваш брат, принц Дол, решил, что лучше ограничить ваше общение с тем неугомонным кузнецом.
"Разумеется", — не слишком довольно начала рассуждать Тиамат. Она очень быстро пришла к мысли, что принц предпочел ограничить ее общение с настоящим отцом лишь по одной вполне очевидной причине. Чтобы она не утонула в чувствах любви к нему и не прекратила свое притворство до того, как Дол решит, что с ней делать. Теперь только от него зависело, будет ли она Тиамат дальше.
— Я все равно хочу поговорить с отцом моей подруги, — настоятельно выдала она.
Девчонка знала, что слова принца для Лотуса гораздо более значимы чем ее слова. И пусть она в глазах Лотуса самая настоящая Тиамат, принцесса Креста, она не может сравниться с Долом Ран Айреллом. Ведь он, будучи старше и, что самое главное, будучи мужичной, имеет самое сильное влияние после короля и тяжело больной королевы. И сейчас, когда приказ Тии противоречил приказу Дола, Лотус, как можно было подумать, не стал бы затрудняться с выбором и отдал бы предпочтение молодому принцу, нежели еще более молодой принцессе. Однако Дола здесь не было. А Тиамат была тут.