Тихоня из 11 "Б"
Шрифт:
Начинается суматоха. Врачи спрашивают, что да как было. Я дрожащим голосом рассказываю. Они кивают. Выносят носилки. Деда вытаскивают из машины и несут в больницу.
Кажется, что про нас забыли. Слышна только дорога, да одинокие автомобильные сигналы. Лев облокотился о капот машины, на которой нас привез сюда. Я же, очнувшись от ступора подхожу к нему. Одежда запачкана в пыли. Хмурый, желваки ходят ходуном.
— Лев, — останавливаюсь напротив него и замираю. — Ты молодец, — голос срывается
— Ага, — хмыкает зло. — Такой молодец, что сейчас будет весело.
Не успевает договорить, как из больницы выходят гаишники.
— Ну что голубки, ай-да на свидание в отделение, — хмыкает один, подхватывает меня под локоть.
— Отпусти ее, она не причем, — рычит Лев.
— А ты помалкивай, герой, наговорил уже, — отвечает ему мужчина и подведя меня к патрульной машине, усаживает назад, придержав голову.
Следом и Льва сажают рядом со мной.
— С тачкой аккуратнее, — говори парень.
— Не волнуйся, — получает он ответ.
— Что с дедом? — спрашиваю, когда машина выезжает с территории больницы.
— Оказывают помощь. Через час сказали звонить, уточнять.
Я выдыхаю. Главное, что живой.
— Ну вы даете, — усмехается тот, который Леха и качает головой.
Не то слово, думаю я. И закрываю глаза. Кажется, что все происходящее сон. И я вот-вот проснусь у себя в комнате, дома. Но открыв глаза, мы все еще в патрульной машине, у Льва на запястьях наручники и нас везут в отделение.
Нас привезли в отделение. Вывели из патрульной машины. Первым ведут Льва. У него все еще руки в наручниках. Следом иду я, за мной инспектор.
Заводят внутрь здания.
— Вот тут посидите, подумаете над своим поведением, — говорит один и махнув дежурному, кивает на клетку.
— За что это так? — спрашивает мужчина в форме, кивнув на наручники Льва, которому их снимает Леха.
— Сопротивлялся, — хмыкает тот.
— Да не сопротивлялся я, — огрызается Лев.
— Ты мне еще тут поговори, — пресекает разговор инспектор. — Заходи и помалкивай. Говорить будешь со следователем, когда вызовет.
Меня приглашают войти в следующую дверь обезьянника. М и Ж видимо. В клетке с Ермолаевым сидит мужчина жуткой внешности. Грязный весь. И после очередного храпа, я понимаю, что он крепко спит. Лев проходит к скамейке и садится.
У меня в соседстве… женщина. Лет сорока, не меньше. Заметив меня, улыбнулась.
— Да ты проходи, не стесняйся. Впервый раз что ли? — спрашивает меня.
— Не лезь к ней, — влезает голос Льва, обращенный к кому? Мне или моей соседке?
— Тебя забыла спросить, — усмехается женщина.
— Так, рты закрыли, — говорит дежурный. — Разговорились.
— Иди, садись, — машет мне рукой дама.
А я сажусь к стенке, смежной со второй клеткой.
— Ага, к женишку своему, — доносится до меня женский голос.
— Лёв? — поворачиваюсь к недалеко сидящему парню, который упер локти в колени и уткнулся лицом в ладони. Так уже и сидит минут пять. — Лёва? — поджимаю губы, понимая, как жалобно звучит мой голос.
— Че? — поворачивает голову в мою сторону.
— Что теперь будет? — спрашиваю, а у самой глаза на мокром месте.
— Да ничего не будет. Ща родоков вызовут и отпустят, — отвечает будничным тоном и снова отворачивается.
— Я боюсь, — шепчу уже еле слышно.
Не знаю сколько проходит времени пока к дежурному не подходит мужчина средних лет. Подтянутый, симпатичный, но взгляд словно сканер. Он не в форме, как дежурный. Обычная одежда. Джинсы и кофта.
— Кто тут у нас? — спрашивает дежурного и листает бумаги которые ему дали.
— Да вот, малолеток привезли, — отвечает тот.
— Понятно, — вздыхает мужчина и оперевшись о стену спиной смотрит то на меня, то на Льва. — С кем первым пообщаемся? — спрашивает.
— Даму вперед, — буркнул Ермолаев.
— Какой джентльмен, — и говорит дежурному, — выпускай девчонку.
Выпустив из обезьянника, я иду следом за мужчиной. Подходим к кабинету с табличкой, которую я не успеваю прочитать. Открывает дверь, пропускает меня вперед.
— Присаживайся, — показывает рукой на стул у его рабочего стола, за который садится. — Меня зовут Захаров Антон Михайлович, следователь. Сейчас ты представишься и расскажешь все, что произошло.
— Я уже рассказывала, — пожимаю плечами.
— Но не мне, -хмыкает. — Слушаю, — а сам глазами бегает по строчкам в протоколе, который ему дали.
Приходится все снова рассказать. С самого начала, как вышли с дедом прогуляться. Как ему стало плохо, как не смогла ни до кого дозвониться. И только Ермолаев ответил мне и быстро отреагировал на мои слова. Приехал. Я до сих пор под впечатлением. И то как он быстро ехал, торопился, чтобы не опоздать. А потом как нас задержали.
— А чья машина то? — спрашивает.
— Я так поняла, что его отца.
— Забавно. Так, — потирает переносицу. — Хорошее дело конечно, но вы могли подвергнуть опасности окружающих.
— Я понимаю и все осознаю.
— Друг то твой, судя по данным, совершеннолетний. Нагрубил инспектору, сопротивлялся.
— Он из-за меня попал, — оправдываю Ермолаева. — Он не виноват.
— И за руль ты сама его сажала? — спрашивает, выгнув бровь.
— Нет, но…он не виноват, — стою на своем.
— Защитница, — хмыкает.
— Скажите, а нельзя узнать, как там Федор Иванович? Переживаю за него, — решаюсь спросить.