Тихоня из 11 "Б"
Шрифт:
— Сейчас узнаем, — кивает и берет трубку с телефонного аппарата и набирает номер.
На том конце провода отвечают почти сразу. Мужчина представляется и озвучивает мой вопрос. Потом слушает ответ и поблагодарив, кладет трубку на место.
— Что? — спрашиваю от нетерпения.
— Жив, состояние стабилизировали. Прединфарктное, ставят. Молодцы, в общем-то, — говорит, задумавшись.
— Понимаете, что выхода не было? Вернее… — вздыхаю, но искренне рада, что с Федором Ивановичем все теперь дует хорошо. — Уверена, вы бы так же поступили. Что теперь
— Телефон бери, — кладет два гаджета передо мной. Я тут же хватаю свой, второй Ермолаева. — Звони родителям. Пусть привозят паспорт твой, да забирают.
— И все? — не верю в такой легкий исход.
— Нет конечно, — усмехается. — Штраф все-таки придется выписать, — охлаждает мой пыл.
Я послушно киваю. Включаю телефон и листаю последние вызовы. Маме? Не знаю, не хочу ее беспокоить. Сергею? Попробую и нажимаю на кнопку вызова.
— Алло, — тут же отвечает. — Алиса? Что случилось? Я только сейчас увидел твой звонок.
— А вы меня можете забрать?
— От деда? — спрашивает.
— Из отделения. Только нужно еще паспорт привезти мой, — прошу его. — И маме пожалуйста ничего не говорите. Она будет волноваться.
— Что случилось?
— Я все расскажу. Все нормально, правда, — тороплюсь заверить.
— Хорошо, жди, — и отбивает вызов.
— Привезет сейчас, — говорю следователю.
— Ну вот и отлично, — кивает. — Можешь подождать в коридоре.
— А в клетку не посадите? — удивляюсь.
— Ну что я, зверь какой? — усмехается. — Пойдем, друга твоего допрошу.
***
Лев
В голове каша. Да такая, что коротит. А все началось со слов Тихоновой… “…Я боюсь…”. И все, меня будто отключили. Вернее, ощущения все, вырубили рубильник. Только действия по плану, который появился в тот же миг. Ехать и быстро, к ней.
Как выходил из комнаты, не помню. И как ключи от машины в прихожей взял, тоже в тумане. Видела ли меня мать, не знаю.
Сознание щелкнуло лишь, когда машину снял с сигналки. Далее дело техники. В прямом смысле. Я знаю наш район хорошо. Где только с пацанами не были, все задворки прошманали. Поэтому я быстро нашел дорогу до парка, где были Тихонова с дедом. Проблема лишь в том, что я не на ногах, а на огромной тачке. Которая ни черта не маневренная. Но удача была на моей стороне и уже спустя минут семь я уже влетал на пешеходную территорию и летел по тротуару на тачке.
Увидев деда понимаю, что там проблемы с сердцем скорее всего. Он держится за грудину, морщится. И дышит часто. Вспоминать, что я там самостоятельно изучал по оказанию первой медицинской не было времени. Его срочно нужно было доставить в больницу. Что собственно и делал. Гаишники появились не по плану. Тормозить не собирался. Только у больницы. А там будь что будет. Но вот только я не ожидал снова… я снова не смог контролировать свои эмоции, когда Алису подхватил один из ментов под руку, да так небрежно, с силой. Она же девочка! Не сдержался. Не знаю, куда бил мента, но тот быстро сориентировался и лишил меня возможности шевелиться. Лишь потом, когда началась суета с дедом и
Сижу на скамейке в обезьяннике. Ладони все еще болят, да и тело тоже. Вонь еще жуткая от бомжа. Того и гляди глаза начнут слезиться. А он дрыхнет.
Внимание привлекает мельтешение в коридоре. Идет следак. За ним Тихонова. Улыбается и показывает знак большим пальцем вверх.
Усмехаюсь. То, что у нее все будет хорошо, я не сомневаюсь. Да я даже за последствия после разговора со следаком не боюсь. Больше всего меня беспокоит отец. Ведь заставят звонить родокам. А я не хочу. Нужно оттянуть по максимуму нашу встречу. Потому что про мед теперь можно даже не мечтать.
— На выход, — подходит дежурный и открывает клетку.
— Пройдем, — зовет за собой следак. На вид, мужик нормальный. Даже вон, Тихонова довольна.
Она сидит в коридоре и виновато улыбается. Вот что мне меньше всего надо, так это жалости. Поэтому отворачиваюсь и не реагирую на нее. Не удивлюсь, если она себя винит в произошедшем.
— Проходи, — мужик передо мной открывает дверь, пропуская в кабинет. — Присаживайся, — показывает рукой на стул и сам садится за стол. — Меня зовут Захаров Антон Михайлович. Рассказывай, — складывает руки на столе и впивается в мое лицо внимательным взглядом.
— Что рассказывать? Вы и так все знаете, — отвожу взгляд в сторону.
— Хочу услышать твою версию.
— Моя версия точно такая же, как и версия Тихоновой, — парирую и снова смотрю на следока.
Он откидывается на спинку кресла и складывает руки на груди.
— По ее словам можно подумать, что она чуть ли не насильно тебя запихала за руль, сподвигнув угнать у отца тачку, — выдает мужик, а я от удивления вот-вот потеряю глаза.
— Чего? — звучит обалдело.
— Да, — кивает. — Говорит, не виноват Ермолаев и все.
Вздыхаю. От услышанного неожиданно приятно и тепло в груди. Ощущения для меня новы, но они определенно волнуют. Боюсь даже признаться, что нравятся. Это что же выходит? Девчонка за меня заступилась?
Но тут же отгоняю сопливые мысли. Это все из-за чувства вины. Не более того.
— Ни на что она меня не толкала. Это мое решение. Позвонила, сказала, что деду плохо…Кстати, как он? — спохватываюсь.
— Жить будет, — предельно честно отвечает мужик.
— Вот и славно, — хмыкаю. — Значит не зря рисковал.
— Ей и дедом. А еще теми, кто мог попасть под колеса.
— Все было под контролем, — отвечаю.
— Права есть? — прищуривается.
— Я так подозреваю, что уже нет? — выгибаю бровь и жду ответа.
Захаров ничего не отвечает, лишь скривив губы в усмешке.
— Вот, — кладет на стол передо мной телефон. — Звони родителям. Нужно разобраться с машиной.
— А что с ней разбираться? — спрашиваю.
— Я надеюсь, отец на тебя не будет катать заяву.
Очень интересный и щепетильный вопрос. Я вот дам пятьдесят на пятьдесят. В тех же воспитательных целях.