Тихоня из 11 "Б"

Воронцова Анна

— Лёва, — подскакивает мама со стула.

— Лиза! — рявкает отец.

Мама оседает обратно. Поджимает губы.

— Ну? — спрашивает он, глядя на меня. — Рассказывай. Где тебя носило, что даже сложно было родителей предупредить?

— У меня телефон сел, — отвечаю, опираясь о стену.

— Ты школу прогулял.

— Единственный раз, не считая картошки, — усмехаюсь.

— Мы с тобой уже говорили на эту тему. И кажется нашли решение.

Желваки ходят ходуном. Он злится. На виске вздулась вена.

— Я ездил

искать родню деда, — признаюсь. Смысла скрывать нет.

— Какого деда? — повышает голос отец.

— Боря, — влезает мать.

— Не лезь, Лиза, — рычит отец на нее. — Какой к черту дед? — снова смотрит на меня.

— По волонтерству. Я тебе рассказывал.

— Какое к черту волонтерство? Чтобы школу пропускать? Какая родня? Ты тут причем? Я твою Ирину Васильевну распрошу. Нашла чем вас грузить. И центр этот волонтерский закрою к чертям.

— Давай, — киваю. — Закрывай, засуди. Ты же можешь.

— Лёва, — теперь мама просит меня замолкнуть. Да вот только меня это достало уже.

— А что Лёва, мам? Сколько ты можешь его терпеть? Он ведь сам все решает. Как тебе, мне жить. С кем общаться, куда идти учиться… что есть, какие трусы надевать. Засуди! — повышаю голос и смотрю ему в глаза. Злые, стального цвета глаза.

Отец замахивается и мою щеку опаляет боль. Голова дергается в сторону. Сцепляю крепче зубы.

Мама вскрикивает.

— Да что же ты творишь, Боря! — налетает на отца, но тот ее отстраняет от себя.

— Никогда тебя не бил, — шипит он.

— И не стоило начинать, — отвечаю ему в тон и шагаю в коридор.

— Лёва, ну куда ты? Погорячились вы оба. Дай ему остыть, — защищает его.

— Да пусть что хочет делает. С меня хватит, — надеваю кроссовки.

— Ну куда ты? Ночь же, — всхлипывает, цепляется в мою куртку.

— Пусть проваливает, — рычит отец. — Ему плевать на нас. Пусть валит. Неблагодарный. Лжец. Ни единому слову не верю, — продолжает возмущаться отец.

— Лёв, ради меня, прошу, не уходи. Я же с ума сойду, не зная где ты. Прошу тебя…

Ради матери остюсь. Не смог уйти. Слабак? Может отец именно так и думает. Но мне плевать.

Утром же, проснувшись, дожидаюсь, когда отец свалит на работу. Только потом выхожу из своей комнаты. Рюкзак собан. Мама что-то готовит, но мне не хочется есть, кусок в горло не полезет.

— Я в школу, ты сможешь погулять с Ричи? — спрашиваю ее, отбирая у пса свой кроссовок.

— Мы и вчера с ним гуляли, — говорит мать.

— Спасибо, ма, — благодарю.

— Лёва, — подходит ближе. Поднимаюсь, выпрямляясь. — Прошу тебя, не горячись. Отец отойдет, извинится еще. Ему сложно.

— В чем же ему сложно? В том, что он старше? Мудрее? Я не понимаю, мам.

— Я не знаю, что сказать. Но в последнее время я сама его не понимаю. Мы весь вечер говорили о тебе. Он переживает, что ты оступишься. Ты пропадаешь по ночам, поздно возвращаешься. Мы переживаем. Что

с тобой происходит?

— Меня ваши разговоры не касаются. Мне самому сейчас не очень-то легко, — усмехаюсь. — Но ты не поверишь, все что я говорю вам, чистая правда. Дед в больнице. Нашли его дочь. Они нас привезли поздно. Я ни капли не соврал, а за это получил по морде. Видимо проще было соврать, может тогда лучше было бы, — поправляю рюкзак на плече.

— Вас? Это кого? — подлавливает меня.

— С одноклассницей.

— У тебя девочка появился, Лёв? — на ее губах появляется улыбка.

— Не знаю еще, — подаюсь вперёд и целую ее в щеку. — Извини, опаздываю, — и выбегаю из дома.

Глава 22

Когда вхожу в квартиру, отперев дверь своим ключом, до слуха доносится тревожный голос мамы:

— Спасибо, — говорит она, кажется по телефону. — Я еще раз перезвоню.

— Давай еще раз обзвоним больницы? — теперь слышу голос Сергея.

— Не надо никуда звонить, — выглядываю из коридора, еще не успев раздеться.

— О господи! — голос мамы звучит так, будто она плакала. — Алиса! — торопится ко мне на встречу. — Где ты была? Мы уже половину города обзвонили, — обнимает меня крепко-крепко. — У тебя выключен телефон, — сокрушается.

— Простите меня, — поднимаю голову, чтобы посмотреть на мать, выглядываю из-за ее плеча.

Сергей стоит в дверном проеме, сложив руки на груди. Хмурый взгляд.

— Что с тобой случилось? Где ты была? — чуть отстраняется любимая родительница, держа меня за плечи. — Господи, главное, что дома и все хорошо, — снова меня прижимает к себе.

— Лен, дай ребенку раздеться. Сейчас она, думаю, нам все расскажет, — голос Сергея чуть спокойнее маминого.

— Конечно расскажу, — обещаю, выпутываясь из маминых рук, отступаю и неудачно оперевшись на больную ногу шиплю.

— Что с ногой? — от мамы ничего не скрыть.

— Подвернула. Но ничего страшного, — отмахиваюсь. — Мне наложили тугую повязку. Пройдет.

Через десять минут мы сидим на кухне. Мама ставит передо мной тарелку горячего супа. Да, я немного замерзла. Или это нервы? Денек выдался непростым.

Под испытующими взглядами взрослых есть очень непросто.

— Ладно, — откладываю ложку в сторону. И начинаю рассказывать.

Мама кивает периодически. Она, да и Сергей, понимают о ком я говорю. И о том, что мы рванули на поиски приняли новость без вопросов.

— Только нужно было нам сказать, — говорит Сергей, взъерошив волосы пятерней.

— Я знаю, но… — развожу руками. — Так получилось. И телефон подвел. Так бы обязательно предупредила где я и что со мной, — заверяю.

— Но самим рвануть неизвестно куда… — мама качает головой. — Хоть бы кого из взрослых взяли. Туже Марию. А если бы с вами что случилось по дороге? — качает головой.