Тихоня
Шрифт:
А он… шагнул ко мне. Такой же красивый, как и ночью. И так же едва уловимо пахнет дорогими духами. Что его с мутантом связывает, они же разные совсем? Он же поймал меня за подбородок пальцами, чуть приподнял, вынуждая меня смотреть в его лицо. Пальцы холодные совсем, по коже мурашки.
– Будь хорошей девочкой, - попросил он. – И я тебя не обижу. Я вовсе не хочу тебя обижать.
– Я и так… хорошая девочка.
Сжала полотенце в руках. Зубы дробь выстукивают. Господи, как к мутанту хочется! Ну и пусть держит за окошком, если ему нравится… ручищи то здоровые, не выронит.
Я
Не ударил.
– Я… помогу ей…
Принц пожал плечами. Линка стояла вжавшись спиной в угол, на мужчину поглядывала недобро. А лучше бы глазки в пол. Меня второй раз уже похищают, можно сказать, опыт уже есть. Я подала ей полотенце, она его к своему многострадальному лбу приложила. Струйка воды стекла по лицу, поделив его надвое.
– Я хороший, - сказал принц. – Вы просто ножики не хватайте. Я вообще очень благоволю к послушным и тихим девочкам.
– Мы очень тихие, - заверила я искренне.
Лина фыркнула. Мне самой захотелось её приложить головой об стену – разве можно провоцировать психов?
– У меня есть вариант лучше. Просто… отдайте. Я уйду и ваши милые рожицы уродовать не буду.
Я сглотнула. Рожица у меня пусть и не картинно прекрасная, но очень даже милая. И мне бы хотелось, чтобы она дальше такой оставалась.
– У меня комната есть, в коммуналке, - я на всякий случай шагнула назад и почти прижалась к Лине. – Хотите, отдам? А больше и нет ничего.
Принц поднял с пола ножик. На мгновение он казался совсем беззащитным, я видела его склоненную макушку. Вот бы мне мою лопату сейчас – как треснула бы его по этой самой прекрасной макушке. Но лопата осталась на нашем участке, всего-то через забор перелезть и малинник, а так не достижима… Я вздохнула и вернулась к реальности. В ней не сладко – психованный принц играючи крутит нож в руках. Я бы уже давно себе пальцы отрезала, а этот улыбается. От его улыбки мороз по коже. Неосознанно попыталась ещё сильнее попятиться и буквально вжалась в Лину и спиной чувствовала, как бьётся её сердце где-то под шикарной грудью. Быстро билось, неровно – боится, хоть и хохорится. Глупо, но от её страха мне легче – ни одна такая никчемная я.
– Думай лучше, - предложил принц.
Я решила идти ва-банк. В конце концов за свою милую мордашку ничего не жалко.
– У меня деньги есть. Много. Двести восемьдесят тысяч…
Принц рассмеялся. Смеялся он тоже красиво – так и слушала бы, если бы не ножик и вот это все. А потом шагнул ко мне, резко оборвав смех. Схватил меня за волосы – каре было достаточно коротким, держаться ему наверняка неудобно было, я чувствовала его пальцы на коже головы. Он не тянул, не пытался сделать мне больнее, чем есть. Повёл в единственную жилую комнату прямо так, за волосы, и толкнул на диван. За секунды я успела
Я попыталась завизжать но не смогла – оба были невероятно тяжёлыми и просто вышибли воздух из моих лёгких. Надо было наверное как-то помочь, но я только раз шлепнула ладонью по светлой макушке, и все закончилось. Оба свалились на пол, причём принц подмял Лину под себя, буквально распял, удерживая её руки пригвожденными к полу.
– По хорошему не хотите? – зловещим шёпотом спросил он. – Будет по плохому. Сидеть!
Это он мне рявкнул – я рискнула спустить ногу на пол.
– Мутант сказал, что вы придёте, - торопливо заговорила я. – Он не верил… А мы правда, правда не знаем в чем дело! Я могу все отдать, что есть. А кроме этого – нечего…
Меня он слушать не стал. Отпустил руки. Так и сидел – прямо на бёдрах Лины, почти на животе. И потом отвесил моей подруге звонку пощёчину. Та вскрикнула, попыталась прикрыться, но её руки от отца он оторвал.
– Я бы мог тебя трахнуть, - сказал принц. – Ты же привыкла так решать проблемы, да? Но мне твоё тело на хрен не нужно. Если только для того, чтобы делать тебе больно. Так у тебя ещё не было, да? Может, понравится даже…
И потянул её платье на себя. Ткань казалась прочной, но затрещала, разрываясь по швам, оставляя красные полосы там, где впилась, натягиваясь под напором в белую кожу. Линка осталась в одном белье. Но я понимала, и она понимала – грудь его не интересует, как и прочие прелести. Унизить хочет, выбить из зоны комфорта. Впрочем, как по мне, она закончилась уже несколько дней назад. Но своей цели он добился – мне страшно, очень страшно.
– Он никому не нужен был! – крикнула Лина. – Никому! Я ума не приложу, что вообще случилось. Да, я видела его в тот день. И знала, куда он пойдёт… я приехала, а он уже мертвый лежит! Совсем мертвый!!! Я сбежала. Испугалась, да! И ничего, ничего блядь, не брала!
И заплакала. Закрывать лицо руками больше не осмеливалась. Я поняла, что никогда и не видела по настоящему, как плачет человек – мои дошколята не в счёт. Лицо её некрасиво сморщилось, пошло красными пятнами, слезы оставляли дорожки, скатывались к вискам и впитывались в волосы. Я отвела взгляд. Я… хотела ей сочувствовать. Но пока не выходило, слишком меня все ошарашило. Если бы… если бы она позвонила, может всего этого и не было бы.
– Верёвку принеси, - бросил мне принц. – Третья полка снизу, возле раковины.
Я поднялась, прошла мимо них, стараясь не смотреть на плачущую беззвучно подругу. Ножик так и лежал на столе – меня принц совсем не боялся. Не брал в расчёт. И правильно. Я слабачка, я точно не смогу взять и воткнуть нож в спину. Я останавливалась и переносила через дорогу медленно ползущих гусениц – затопчут же. А тут целый живой человек. Лёшка вон тоже живым был, пусть и спивался. А его ножиком…
Поэтому мимо ножика я прошла без сомнений. Выдвинула нужный ящик – лежит верёвка. Видимо, принц с пользой провел время, пока мы наверху спали, на соломе… Я посмотрела на окошко – может, убежать? Даже раму подергала. А потом… даже пытаться не стала. Во-первых догонит. Во-вторых я боюсь бросить подругу одну, мало ли, что этот псих сделает, пусть она и обманщица, а жалко…