Тихоня
Шрифт:
– Я сейчас в дом войду, - словно между делом заметил я. – Вдруг у него пистолет? Нет, мне конечно лестно, что ты собралась прикрывать меня своим телом…
Руки ноги Василисы моментально разжались, девушки брызнули в разные стороны, а я толкнул дверь и вошёл. И снова не удивился. Это я девок а гантелями не ожидал, а этого вот да. На полу валялась верёвка, рядом с нею гантеля, видимо, та самая. И никого. Обошёл дом. Окно на кухне открыто. Утек, зараза. Сейчас пока его искать буду, девок растеряю. А на прямое столкновение со мной Влад не пойдет, сколько лет он уже от меня бегает.
–
Таиться уже не имело смысла, поэтому идти решил напрямую. Однако Василиса неожиданно заартачилась, собравшись на ту самую судьбоносную аллею.
– Зачем? – я устал, я хотел спать, у меня лопалось терпение.
Я взрослый состоявшийся мужчина. У меня собака есть, я собираюсь купить домик в горах. Я никого не боюсь. Остальные меня боятся, пусть я и не прилагаю к этому усилий. А теперь я просто… нянька. И да, похоже, лягушонка совсем страх по отношению ко мне растеряла.
– Там туфли, - пояснила она. – А они красивые. И дорогие.
Туфли мы забрали. Прижав их к груди Вася замялась. Я вздохнул, ожидая очередную нелепую просьбу. Просьба не замедлила последовать.
– Вон там, - проинформировала она, словно я не знаю. – Моя дача. Там есть еда. А мы даже чаю не пили. И курица за миллион осталась в ресторане.
– Где-то тут маньяк, - напомнил я.
– Но ты же с нами… С тобой не страшно.
Господи, меня должны бояться, а не за мной прятаться. Я посмотрел на Васю сверху вниз. Стоит, глазами хлопает, туфли тискает. Подумал, смогу ли я их обеим разом до машины доволочь? Наверное, смогу. Если брыкаться не будут. Если припугну, то сами побегут. Но припугивать Василису… не хотелось. Оказывается, быть героем в чьих-то глазах очень приятно. Теперь, когда я почти спас её от маньяка, она похоже забыла, что я держал её за окошком.
– Только быстро, - сдался я.
Василиса взвизгнула и вприпрыжку понеслась к родной даче.
– Маньяк! – крикнул я вслед и она сразу притормозила испуганно озираясь.
Я планировал только позволить им попить чаю, но все вышло из под моего контроля. Вскоре из дома пахло жарящейся картошкой, я сидел на крылечке и мрачно ждал. Василиса плескалась в уличном душе. Я боялся выпустить хоть одну из них из зоны видимости, мне казалось, что я буквально чувствую чужой взгляд на себе. Возможно, Влад где-то рядом. Ждёт удачного момента, посмеивается над нелепой ситуацией, в которую я попал.
Ангелина рвала зелёный лук. Временами останавливалась, размышляя. Морщилась от боли. Больно, я по себе знал, как аукаются такие удары по лицу. Из душа слышался звонкий шум водяных струй. Если скосить взгляд, то видно было голые девчачьи пятки снизу, под шторой. Двери не было.
– Елисей? – спросила Василиса. Я откликнулся. – Я полотенце повесила на крючок возле крыльца и забыла. Вы не подадите?
Полотенце и правда висело, в прошлом ярко полосатое, теперь изрядно полинявшее. Я покосился на Ангелину – все так же мрачно ходит между грядок. Сдернул полотенце. Подошёл к кабинке. Снизу ноги, маленькие пальчики порозовевшие от наверняка холодной воды. Вот как ей полотенце дать, чтобы не обесчестить
Хотел как лучше, получилось, как всегда. Я просто его повесил на эту самую перекладину. Но видимо нормального мужика в их семействе не было. Если вспомнить покойного Алексея – не удивительно. Перекладина свалилась с гулким грохотом. А Вася осталась. Голая совсем, что предсказуемо. Тоненькая такая, как статуэтка, которые продают в сувенирных лавках. Кожа в пупырышках, мокрые прядки прилипли к лицу. Такая вся, неправильная. Красивая, но неправильная. Как она вообще выжила?
– Теперь точно придётся жениться, - сухо прокомментировал увиденное я.
Она была так шокирована, что даже не пыталась прикрыться. Не ойкнула даже. Глаза только такие перепуганные, что чёрными совсем кажутся. Не шлепнулась бы в обморок. Испачкается, и начинай все сначала. И тут я понял, что уже пару минут стою и свою подопечную разглядываю. Уделил внимание и коленкам, и стройными бедрам, прошёлся взглядом по темно русому, почти черному треугольнику между ног, по впавшему – кормить и правда нужно, - животу, по маленькой груди с торчащими от холода сосками. Сглотнул. Надо идти, черт побери.
– Тебе помочь вытереться?
Я рассчитывал, что вопрос её напугает, вернёт в действительность. Так и произошло. Полотенце упало на плитку дорожки, одним концом в натекшую из душа лужу, но Вася схватилась за него, как за спасательный круг и молниеносно замоталась. Вот, так лучше. То есть, я бы и дальше посмотрел, краем глаза успел разглядеть две аппетитные ямочки у самого основания спины, округлые ягодицы… Но это все лишнее. Надо отловить Влада, больше ничего.
– Закругляйтесь, - велел я как можно строже.
Лягушонку можно было не торопить, летала ракетой, отводила взгляд и заливал ась стыдлтвым румянцем. Ангелина была все так же мрачна и немногословна. Картошки я поел, все же, война войной а обед по расписанию. А потом, когда наконец вытурил их из дома выяснил, что у машины проколото колесо. Вот гад. Ничего, точно отловлю.
Поменять колесо в общем-то не проблема, этим я занялся сразу, бросать машину здесь не хотелось, автомобиль давал немалые преимущества. Я работал, девушки сидели рядом на поляне, под строгим моим присмотром. День был замечательно солнечным, деревья, за которыми мог прятаться Влад давали тенек, чувствовал я себя так, словно выбрался на пикник и это неправильно. Непозволительная роскошь забыть то, зачем я вообще в этот город приехал.
Но я все же расслабился. Сидел на корточках и увлечённо прикручивал болт, когда моей головы что-то коснулось. Обернулся мгновенно, успел перехватить руку. Василиса. Смотрит снова испуганно, определилась бы она уже, то на шею бросается, то от испуга обмирает. Хотя пожалуй, я держу её слишком крепко. Надо помнить о том, что я гораздо больше и сильнее её, как слон и моська, несопоставимые размеры. Руку я разжал, на её коже красные следы моих пальцев. Блядь, так ведь и сломать недолго. Повернулся, поймал свое отражение в боковом зеркале. Так и есть. На моей почти налысо бритой голове венок. Из одуванчиков.