Тилья из Гронвиля
Шрифт:
Ректор разливался соловьем, обращался обходительно, придерживал передо мною двери — из кожи вон лез, чтобы расположить к себе. Вот только подозрение, что у меня хотят выведать семейные секреты, лишь укреплялось. Больно ему, холеному господину в дорогой одежде, нужна обыкновенная деревенская девчонка в дешевом платье? А вот гнома из семьи потомственного кузнеца — да! Эх, не нужно было рассказывать о папе и братьях.
Когда мы пришли, ректор, входя в кабинет подчиненного, громко постучался. Я это приняла за уважение, а когда увидела Нейла — поняла, что громкий, требовательный стук был своеобразным знаком,
— Нейл! Смотри, кого я тебе привел! — взяв меня за руку, повел к прищурившемуся толстяку.
По мере того как я приближалась, тот все больше убеждался, что я гнома, и его лицо вытягивалось от удивления. Кто прежде встречался с нашим народом, по моему росту, необычному желтовато-зеленому цвету глаз мог определить, кто я такая. И декан, судя по всему, с первого взгляда понял, с кем имеет дело. Он побагровел, поджал губы и вопросительно — недоверчиво уставился на ректора.
— Нейл, это Тилья Кален, она хочет учиться у тебя! — произнес Эндус.
— Она? У меня?! — глаза-щелочки декана факультет металловедения и кузнечного ремесла округлились.
— Да-да! Тилья, это господин Нейл. Он преподает студиозам несколько предметов. Если захочешь у нас обучаться, обязательно выбери его своим куратором!
«Кура…аратом?!» — подумала я с недоумением.
— Наставником по практике! Он лучший мастер в Эльверде! — пояснил ректор, спохватившийся, что я не понимаю таких мудреных слов. Стараясь быть любезным, он все больше походивший на кота, почуявшего мышонка.
— Кален! — промурлыкал Нейл. Его глаза заблестели, забегали. — Это не ваше ли клеймо в виде дуба?
— Наше, — ответила я и сомкнула губы. Посмотрела на Нейла, потом перевела взгляд на Эндуса — и приняла решение: рискну! Попробую учиться, тем более что полгода академии оплатить смогу, и еще немного останется на расходы. Но от меня они ничегошеньки не узнают! Я Тилья Кален никогда не выдам папиных секретов! Клянусь!
Чтобы убедиться в подозрениях, я намеренно сообщила декану, что у меня есть некоторая сумма, но ее хватает впритык на обучение, а ведь надо еще снять жилье… Поэтому, мол, съезжу-ка я домой, к отцу, спрошу его разрешения… Стоило это сказать, Эндус принялся заверять меня, что в этом нет необходимости.
— У нас для талантливых студиозов есть общежитие. Мы поселим тебя в нем совершенно бесплатно!
После такого я окончательно решилась: полгода как-нибудь, а потом, может быть, сама смогу накопить недостающую сумму на второе полугодие. Вот только я переживала о родителях. Они же так волнуются…
В таких противоречивых чувствах я вернулась в гостиницу, из которой завтра утром придется съехать. И тогда я должна буду перевести часть денег со счета в «Гномьем Банке» в академию, явиться к декану, получить разрешительный листок и с ним явиться в общежитие. Или отказаться от мечты и вернуться домой.
Я все еще немного колебалась, беспокоясь о родных, но судьба сама дала ответ.
Едва переступила порог гостиницы, хозяин вручил мне письмо.
Сначала подумала, что оно
Я побежала в комнату, прикрыла дверь, села на кровать.
Руки дрожали, буквы расплывались, и смысл написанного до меня дошел не сразу:
«Тилья, дочь моя. Я долго думал, что написать. Несколько раз начинал, и все было не то. Но сегодня перечитал еще раз письмо, любезно переданное господином Селти, да наградит его светлая Альда за доброту, и принял решение: если ты считаешь себя взрослой, отвечай за свои поступки. И веди себя, чтобы нам с мамой не было стыдно. Принять от нас деньги Дирк отказался. Я не верю, что у тебя изначально был злой умысел, но словами не передать, как нам с мамой было стыдно перед ним и его семьей. Ты нанесла им обиду, и наша семья лишилась верных соседей и друзей. Однако ты остаешься нашей дочерью, поэтому, если пожелаешь вернуться домой, обратись в «Гномий банк» Эльверда и скажи, что хочешь вернуться в Гронвиль.
Надеюсь, тяготы, обрушившиеся на тебя и нас с мамой, послужат тебе уроком. Также верю, что мы воспитали тебя достойно, и более нам не придется краснеть перед соседями. Помни, один необдуманный поступок уже дал пищу для злословия твоим недоброжелательницам.
Твои родители».
Я ожидала, что меня будут ругать, пугать, рассказывать, как мама переживает, но письмо было сдержанным, и оттого горечь родителей проступала сквозь строки еще отчетливее.
Сама я бы не осмелилась сбежать, если бы не злой случай. Однако родители решили, что я это замыслила еще дома. Мне стало тошно, и слезы обиды потекли по щекам.
— Не вернусь! Не вернусь домой, пока чего-нибудь не добьюсь! Иначе… иначе умру со стыда, вернувшись в родной Гронвиль ни с чем! — рыдала я. Так и приняла окончательное решение, и утром, собрав все пожитки, которых у меня почти не было, направилась в «Гномий банк». Там получила расписку от управляющего, что пятнадцать полновесных серебряных монет, то есть половина года обучения, переведена на счет Эльвердской академии. Выбор сделан, и отступать некуда.
Глава 8
Эндус Пальб с блаженным лицом принял расписку и проводил меня к декану, который от вести, что я точно буду учиться на его факультете, расплылся в самодовольной улыбке. Но даже она Нейла не украсила. Мало того что он некрасивый, полный, еще хитрый и пронырливый. И взгляд лисий.
— Тилья Кален, я рад, что вы выбрали наш факультет. Если возникнут какие-либо трудности, не смущайтесь обращаться ко мне, — влажная, широкая рука с короткими пухлыми пальцами легла мое на плечо. Я опасливо отстранилась. По Нейл и не думал отступать. Он из тех, кто идет к своей цели по головам. Вынул из папки на столе бумагу и, скаля мелкие зубы, протянул мне. — Кстати, вот письмо для коменданта общежития. Вас поселят с зельеведами и целительницами, потому что у нас кафедре исключительно одни студиозы. А впрочем… — подошел ко мне вплотную. — Идемте, лично провожу вас до общежития, затем на лекции. Хоть вы и опоздали, но у вас ведь уважительная причина…