Тина и Тереза
Шрифт:
Роберт начал говорить, но Конрад не прислушивался к его словам. Отец! Человек, своим трудом создавший огромное деловое государство, в одиночку переборовший судьбу. Все эти люди работают на него, в том числе и он, Конрад. Уважают, любят, боготворят… Что ж, сегодня великий праздник! Не каждому в жизни выпадают такие дни!
Когда официальная часть вечера закончилась, Конрад, улучив момент, подошел к отцу.
— Отец! Здравствуй. Прими мои поздравления!
Роберт сделал движение, точно хотел обнять сына, но сдержался
— Конрад? Здравствуй. Спасибо.
— Вижу, ты не удивлен? — Конрад слегка улыбнулся, и Роберт тоже.
— Нет. Я, естественно, слышал об авторе знаменитого проекта. Отойдем? — предложил он. — У меня есть немного времени. Хочешь поговорить?
Молодой человек кивнул.
— Можно незаметно спуститься вниз, — сказал Роберт.
— Попытаемся.
Они так и сделали. Свернув на боковую лестницу, спустились в маленький кабинет красного дерева. Там стояла мягкая мебель, в камине пылал огонь.
Роберт показал рукой на диван.
— Садись.
Несколько минут отец и сын молча смотрели друг на друга.
— Давно ты вернулся из Америки?
— Год с небольшим.
— Как там шли дела?
Конрад помолчал. Потом ответил:
— Не очень.
— Почему ты решил устроиться в мою компанию?
Конрад пожал плечами.
— При отсутствии прямого доступа к цели людям свойственно искать обходные пути.
— Сперва я даже подумал, что ты решил навредить мне.
— Ты считаешь меня настолько подлым? — Роберт увидел в глазах сына странную, несвойственную молодому возрасту усталость.
— О нет! Конечно нет! — поспешно произнес он. Потом спросил без тени насмешки: — Как твоя личная жизнь? Я послал два приглашения, но ты явился без спутницы.
Конрад отрешенно смотрел в разметавшее яркие языки пламя камина.
— В Америке я был женат и даже имел ребенка — маленькую девочку. Но когда мы возвращались в Австралию, на корабле случился пожар — мои жена и дочь погибли.
Губы Роберта побледнели. Он крепко стиснул пальцы.
— Какой ужас! Твои жена и… дочь!
— Ее звали Мелисса. А жену Джоан.
— Господи! Как жаль!
— Мне тоже, отец.
— Хочу заранее сообщить тебе, — подумав, мягко произнес Роберт, — твой проект принят на заседании совета. Через пару дней ты получишь официальное извещение. Я беру тебя к себе — будешь помогать в управлении.
Конрад ничего не сказал: казалось, услышанное не имело для него такого уж большого значения.
— Где ты живешь? — спросил Роберт.
— Построил дом на южной стороне. Дам адрес — заходи. Ты один, отец?
Роберт вздохнул с болезненной улыбкой.
— Разумеется. — Он сунул руку в карман. — Конрад, я хотел показать тебе одну вещь. — И вытащил из кармана заветный медальон.
Глаза Конрада расширились. Он пошатнулся от неожиданности.
— Как он попал к тебе?!
— Я купил его на одном аукционе. Здесь, в Сиднее.
— Господи!
— Как случилось, что ты его потерял?
— При крайне неприятных обстоятельствах. После пожара меня ждала встреча с бушменами. Спасибо, отец! Я могу его взять?
— Да, он же твой.
Роберт с нежной печалью еще раз взглянул на портрет Одри и задумчиво произнес:
— Твоя мать была для меня дороже всех женщин в мире.
Потом перевел взгляд на сына и внезапно заметил то, чего так долго не хотел замечать. Характерные для тагальского племени черты в лице Конрада были в значительной мере сглажены присутствием другой крови: ирландской — со стороны Роберта, английской — со стороны отца Одри.
Роберт увидел воочию неоспоримое доказательство своего родства с этим молодым, человеком — сын был похож на него! Не цветом глаз, волос и кожи, чем-то другим, но похож!
Человек, оклеветавший Одри, был послан судьбой, чтобы испытать его, Роберта О'Рейли, его веру и любовь, а он не выдержал испытания.
— Прости, — сказал он, и его голос дрожал, — прости за все, что я сделал, Конрад, а еще больше — за то, что я не сделал для тебя!
— Это ты прости. Я виноват перед тобой не меньше.
— Мой мальчик!
— Отец!
Роберт был тронут до слез. Он крепко обнял сына, а потом долго смотрел на него.
— Идем наверх!
Первым, кого они встретили, был Симмонс.
— Симмонс! — Роберт остановился. — Хочу представить вам… то есть вы, конечно, знакомы, но в несколько ином качестве. Это Конрад О'Рейли — мой сын.
Симмонс от удивления не знал, что и сказать.
— Вы, верно, решили, что я сошел с ума? Нет! Мы давно потеряли друг друга, а теперь наконец нашли — надеюсь, что навсегда.
— Очень рад, сэр! — вежливо произнес Симмонс. — Уверен: сын не разочарует вас. У него, судя по всему, ваша хватка!
Роберт широко улыбнулся. В этот миг впервые за многие годы он чувствовал себя по-настоящему счастливым.
А Конрад подумал о Тине. Он думал о ней все последнее время. Почему она до сих пор не откликнулась? Прошло три месяца с тех пор, как он прислал ей пьесу. Конрад ждал ответа, но его не было. Он не мог решиться пойти к Тине сам. Первый шаг сделан — теперь ее очередь.
Наверное, он был слишком самоуверенным, считая, что Тина до сих пор любит его. На самом деле он ей, видимо, не нужен.
Подняв взгляд на сверкающие хрустальные люстры, Конрад вспомнил глаза Тины, которые, как бриллианты, поймав свет, уже не выпускали его, они искрились и сияли, влекли к себе — светлые, чистые, прекрасные. Он хотел заботиться о ней, исполнять ее желания, мечтал увидеть ее счастливой. Он бы все для этого сделал теперь, когда понял, что такое любовь, почувствовал, что значит любить и желать одну-единственную женщину на свете. Почему все приходит так поздно?