Ткач иллюзий. Книга 2
Шрифт:
— Фи-иля, — я таки решил нарушить тот лёгкий транс, в который впал толстенький артефактор, — очни-и-ись, — и, улыбаясь, пронаблюдал, как Филипок вздрогнул от неожиданности и наконец оторвал взгляд от камушков.
— Я не спал, — немного обиженно сказал он.
— Давай-ка к делу перейдём, — предложил я, — и предположим, что мы все эти кристаллы переделаем в стандартные накопители G-класса… Сколько мы сможем на них заработать?
— Сейчас прикину, — Филя наморщил лоб и закатил глаза производя вычисления в уме.
— Да, — подумал я про себя, — парень страдает… А всё потому,
— Выручка составит миллионов пятнадцать, но около миллиона у нас уйдёт на гель, корпуса накопителей и прочие мелочи, ну, и на сам процесс изготовления деньги потребуются, — наконец ответил он, — то есть, если грубо, то заработаем мы около тринадцати миллионов…
— Понятно, — тут я решил перейти к довольно щекотливой части нашей беседы. А именно к вопросу о том, кто что получит по завершении операции.
Этот вопрос, как ни странно, у нас решился довольно быстро. Сошлись на том, что основной вклад в виде кристаллов обеспечиваю я, а потому и девяносто процентов прибыли будут моими. Филя же будет обеспечивать всё остальное, то есть приобретение необходимых расходников, непосредственное изготовление накопителей и их реализацию.
Всё это он собирается делать через их семейное предприятие, которое как раз занимается мелкооптовой торговлей бытовыми артефактами.
В общем и целом такая схема меня устраивает. А теперь внимание! — вопрос: стоит ли сейчас заводить с ним разговор об изготовлении модернизированной версии артефакта для сбора маны?
Меня несколько беспокоила его излишне эмоциональная реакция на то, как я извлёк из кармана кристаллы…
Просто я начинаю опасаться, что когда он поймёт, чертёж какого артефакта я предлагаю ему для изготовления опытного образца, то крыша у него, ввиду повышенной впечатлительности может и совсем поехать… Наверное, лучше повременить? Пусть втягивается постепенно и привыкает к тому, что удивительное — рядом. И что надо спокойнее ко всему относиться, спокойнее…
Кроме того, надо будет прояснить вопрос с неразглашением. От этого зависит не только моё благополучие, но и благополучие самого студента Конопелькина. Надо будет с ним сейчас побеседовать о том, что он теперь секретоноситель, и что это для него означает.
Филя задумчиво и без особого энтузиазма грыз печеньку, при этом, правда, не забывая макнуть её в блюдце с вареньем. Ну да, пищи для размышлений у него добавилось изрядно. И сейчас я ему ещё добавлю:
— Филя, есть ещё одна тема, которую необходимо обсудить, — сказал я, отвлекая его от дум.
Он посмотрел на меня с нескрываемым ужасом, гадая, чем это ещё я собираюсь его нагрузить.
Но я просто прочёл ему краткую лекцию о том, что всё, о чем мы сегодня с ним говорили никакому разглашению не подлежит, даже ближайшим родственникам. Они, даже принимая участие в обеспечении нашего проекта, не должны ничего знать о моих кристаллах. И, само собой, объяснил, почему.
После моего выступления Филя стал тихим и задумчивым, спорить со мной не порывался. Я даже поинтересовался, всё ли у него в порядке.
— Думаю, — коротко ответил он на мой вопрос.
С разговором про чертёж я, всё-таки,
Глава 4
Ночной клуб «Эйфория» не мог претендовать на элитарность, ибо был местом, куда респектабельная публика заходить откровенно гнушалась. Околоточного надзирателя, отвечающего за порядок в этом околотке, тут вообще никогда не видели, да и подчинённые ему городовые заглядывать сюда тоже брезговали. Они появлялись в этом гадючнике только в том случае, если их вызывал администратор клуба, дабы они прекратили какое-нибудь особо отвратительное непотребство, тут творящееся.
Завсегдатаями этого заведения были, в основном, простецы. Бывало, конечно, что сюда забредали и любители приключений, состоявшие в дворянском сословии, но это скорее было как раз то самое исключение, что лишь подтверждает правило.
Обычно тут отирались всякие клерки, менеджеры нижнего и среднего звена, и прочая бессмысленная мелочь. Те, кого во всех мирах презрительно именуют офисным планктоном. Аншлаги, как вы понимаете, в этом клубе бывали регулярно — по пятницам.
В ночь с пятницы на субботу тут можно было насмотреться всякого. Вполне обычными явлениями были пьяные танцы на столах, хоровое и сольное исполнение скабрезных песен, любительский стриптиз и потешные драки посетителей, сподобившихся нажраться до поросячьего визга.
Бывало, что парочки, вконец потерявшие от чрезмерных возлияний всяческий стыд, демонстративно совокуплялись под грохот хард-брутал-рэпа прямо в центре танцпола… И всё это проходило под бурные аплодисменты вусмерть пьяных зрителей. Конец рабочей недели — это величайший праздник! И каждую неделю его тут отмечали с впечатляющим размахом, как в последний раз…
Иногда сюда заваливались компании дальнобойщиков или затянутых в потёртую кожу рокеров, и тогда вечер окончательно переставал быть томным и завершался, как правило, вызовом полиции. Полицию, само собой, вызывали не просто так, а для того, чтобы они пресекли очередную массовую драку, грозящую разгромом самого заведения, или иное, столь же разрушительное событие. И хмурые городовые наводили порядок быстро и безжалостно.
Вообще, мордобой был тут явлением привычным, хоть по настоящему масштабные потасовки случались не так часто, поскольку дальнобойщики, рокеры и прочие любители активного отдыха захаживали сюда, всё-таки, далеко не каждый день. У них были свои любимые заведения. А тут для них было скучновато.
Вот и этот августовский вечер протекал пока относительно тихо. На танцполе извивались любители потанцевать, преимущественно девушки. Мужчины же, почтившие сегодня это злачное место своим присутствием, солидно сидели за столиками и, попивая мелкими глотками вискарик или ром, расслаблено наблюдали за танцующими и прикидывали, к кому из танцовщиц они сегодня будут подкатывать… Вечер только начинался, и до кульминации было ещё далеко.