Тьма императора
Шрифт:
— Об этом вообще сложно забыть, — сказала она негромко, ощущая жар не только на щеках, но и в груди.
— мне особенно, — улыбнулся император, посмотрев на нее с иронией. — Так вот, в тот день, когда я убил своего брата, Вано был счастлив. Это был первый и, пожалуй, последний раз, когда я ощущал от него эмоции подобной силы, обычно он почти заморожен. Вано ликовал. А через пару недель, когда я немного отошел от случившегося, Вагариус сказал, что сам убил бы Аарона, если бы я не сделал этого на площади. И я чувствовал — он говорит искренне. Поэтому Вано я верю. Кроме того, ему верит Гектор, а это тоже важно. Знаешь, Дайд был единственным человеком, которому не нравился мой брат.
— Да? — София удивилась. — А почему? — Демоны его знают, — император пожал
Она заинтересованно кивнула. — Я тогда только что взошел на престол, первый год правления заканчивался. Это был ужасный год, — Арен, улыбаясь, покачал головой. — Просто кошмарный. И вот, где-то за неделю до Праздника перемены года, меня попросил об аудиенции один из дознавателей Риамы*. (*Риама — город в Альганне.) Не самый последний дознаватель, но и не главный. Говорит, дело государственной важности. Я его пустил. В кабинет зашел Гектор — длинный, бледный, серьезный. Такой же, как сейчас, хотя… пожалуй, сейчас синяки под глазами у него глубже. Зашел, положил мне на стол папку и сказал: «Ваше величество, против вас в Риаме последние два года зрел заговор. Участники арестованы, ждут суда. В папке все материалы по делу. Изложить вкратце или вы сами изучите?»
Арен на секунду замолчал, и София с нетерпением поерзала по пуфу. Было очень интересно. — Я сказал — изложите, — продолжил император, почему-то довольно улыбнувшись. — И Гектор рассказал, как в течение года пытался понять, действительно ли есть заговор, или ему только кажется. Коллеги, особенно главный дознаватель Риамы, его не особенно поддерживали. А почему, как думаешь?
— Не знаю. — Потому что он подозревал заговор не среди аристократии. Среди нетитулованных магов.
От удивления София даже рот раскрыла. — Но… — Вот-вот, — император понимающе кивнул. — Это совершенно невероятно звучит, да? Как нетитулованные могут планировать заговоры, если у них нет родовой магии, а на троне должен сидеть именно Альго? Кроме того, в настоящее время, решая проблемы титулованности, я кажусь идеальным правителем для не-аристократии. Но, во-первых, тогда практически никто не знал, что я собираюсь разработать закон о передаче титулов. А эти маги желали не того же самого, что мой брат Аарон, а обратного — то есть, отмены социального неравенства. Во-вторых, они пытались понять, как можно посадить на трон не Альго. Или как можно управлять одним из наследников. О, у них было несколько теорий, одна другой лучше. Хорошо, что они не успели воплотить в жизнь ни одну из этих идей — Гектор подсуетился. А когда закончил мне все это рассказывать, вдруг заявил: «Вы, ваше величество, меня можете за подобные речи под трибунал отдать, но я все-таки скажу. Заговоры эти в ближайшие годы начнут расти в геометрической прогрессии. И у нетитулованных, и у титулованных. Проблема не то, что назрела — она уже давно гниет, а теперь еще и вонять начинает».
Арен опять замолчал, и София его поторопила, осторожно спросив:
— Вы… разозлились? — Нет. Я сказал, что собираюсь решить эту проблему, но на это нужно время. И ты знаешь — он удивился. Посмотрел на меня так задумчиво и спросил, как же я собираюсь эту проблему решать. Я ответил, что хотел бы отменить титулы. Он обдал меня скептицизмом и поинтересовался: «И как вы себе это представляете?» Звучало, конечно, утопично, да и сейчас так звучит. И я честно сказал: «Будет сложно. Но иначе меня ждет гражданская война». У Гектора такие эмоции в тот момент были, что я понял — он не ожидал услышать подобное. Он, как и многие талантливые нетитулованные маги, считал, что ситуация никогда не изменится. Как думаешь, что он сказал? Это было абсолютно неприлично, но очень искренне и по-настоящему.
София задумалась. Что мог сказать Дайд?.. — м-м-м… Он назвал вас сумасшедшим? Император засмеялся. — Нет. Сумасшедшим он стал называть меня позже. А тогда он просто выпалил: «Да вас же убьют». Я сказал: «Вероятно», и услышал в ответ: «Поменяйте главного дознавателя
София улыбнулась, краснея и прикладывая ладони к горячим от смущения щекам. Было очень неловко. Но безумно интересно.
— Посмотрел я на него, подумал и спросил — а не хотите ли сами стать главным дознавателем Альганны? — продолжал император, по-прежнему довольно улыбаясь. — Гектор, конечно, очень удивился. Но согласился. Потом оказалось, что это спонтанное решение было одним из лучших за мою жизнь — Дайд не только отличный дознаватель, но и очень преданный человек. Он мне это много раз доказывал. Ладно, — император неожиданно встал с пуфа, и София тоже сразу поднялась, — я пойду, Софи. Уже поздно. Спасибо тебе за беседу.
Она смотрела на него, испытывая сильное желание сказать «Не уходите». Нет, не для того, чтобы делать тут что-то неприличное. Просто было так замечательно с ним разговаривать. И это ведь настолько редко случается!
Но — стыдно. Демоны, как же стыдно! — Любопытно, — произнес император, внимательно глядя на Софию, — я никак не могу понять, что ты чувствуешь. — И не надо понимать, — пробормотала она, опуская голову. — Кто же препарирует чувства?
— Эмпаты. Особенно когда дар только начинает развиваться. Поначалу просто глохнешь от этой какофонии, она с ума сводит. Потом привыкаешь. — Бедная Агата… — Она справится. Посмотри на меня, Софи. Девушка осторожно подняла глаза.
Сразу вновь захотелось их опустить. Император стоял слишком близко, и смотрел слишком нежно и внимательно. Ну вот зачем, зачем он это делает? — Эмпатов очень сложно обмануть, — заговорил его величество медленно, и София поразилась до глубины души. Сложно?!
— Вы хотели сказать — невозможно? — Нет. Если бы я хотел сказать это, я бы это и сказал. Очень сложно, Софи. Но не невозможно. Хочешь, научу? Кажется, в прошлый раз она поразилась не до глубины души. А вот сейчас — да!
— Научите?! — Научу. Если хочешь. Она прищурилась, глядя на императора с подозрением. Губы его дрогнули. — Вы меня обманываете. — Нет, — он все-таки улыбнулся. — Не обманываю. Я могу научить, но… не просто так, Софи. Я рассказываю тебе, как обмануть эмпата, а ты… хм… — Он словно задумался. — Ты…
— может, мне научить вас рисовать? — спросила она с безнадежностью, и император засмеялся, качая головой. — Боюсь, это напрасное занятие. Хотя моя мать хорошо рисовала, именно ее дар передался Агате и Алексу. Что же касается платы за информацию… мне будет достаточно, если ты завтра перенесешься со мной через камин в одно место. На пару часов, не больше. Обещаю, что верну тебя в целости и сохранности, Софи.
София чувствовала ужасное смятение. С одной стороны, согласиться очень хотелось — как обмануть эмпата, она действительно не знала, — а с другой… куда он собирается ее переносить? И главное — зачем? — Я не трону тебя, — сказал император со спокойной уверенностью. — Ну, кроме момента переноса.
— Откуда я знаю, правду вы говорите или нет? — Это очень нагло, Софи, — он вновь улыбнулся. — Говорить такое императору. — Вы вчера сами сказали, что часто лжете. — Сейчас не лгу.
Она вздохнула… и все-таки не выдержала. — Хорошо. Вы рассказываете про эмпатию, а я… переношусь с вами. — Прекрасно, — он удовлетворенно кивнул. — Тогда доброй ночи. До завтра. — И, уже дойдя до камина, обернулся и добавил, улыбнувшись так лукаво, что София почувствовала себя обведенной вокруг пальца: — Кстати, переноситься надо после полуночи. Без десяти двенадцать я за тобой зайду.
— Ваше величество!.. — возмутилась она, но это возмущение повисло в воздухе — император уже шагнул в огонь.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Арен давно не ложился спать с таким хорошим настроением. Жаль, что он не сделал этого раньше. И сама София с ее милой невинностью и чистотой, и ее эмоции — все было прекрасно. Рядом с ней можно было хоть немного отдохнуть, расслабиться, погреться в этом искреннем свете… Защитник, как же ему этого не хватало!