Тьма наступает
Шрифт:
Конечно, вся прибыль завода мне не доставалась. С завода кормился ещё и Федот, которого я обижать категорически не хотел — и опасно, и по-человечески нехорошо. С этим милым дяденькой нам ещё работать и работать.
Законы — прекрасная штука. Они создают иллюзию порядка, а иногда — даже настоящий порядок. Но нельзя забывать, что любой закон работает на чьи-то интересы. И — нет, не интересы того человека, которого этот закон типа защищает. А на интересы тех, кто с помощью законов управляет миром. Страной. Городом.
Строгий отец говорит дочери: быть дома не позже десяти вечера. Вот — закон. И он совершенно очевидно призван защитить дочь от множества неприятностей. Но основная его функция — утвердить власть отца. Если дочь вернулась в десять ноль одну — отец получает тревожный звоночек: любимое чадо начинает проверять границы дозволенного. Приходит в полночь — значит, ты должен либо смириться с утратой власти, либо наводить порядок железной рукой. И вот тебе формальный повод — нарушение комендантского часа.
На уровне государства всё работает плюс-минус так же. Но во все времена дети по ночам выбирались из окон на поиски приключений, проверяли власть родителей на прочность и, наконец, просто открыто отказывались повиноваться. Лишь нарушая правила, что-то узнаёшь о жизни. Правда, никто при этом не гарантирует тебе безопасности.
— Почему вы мне помогаете? — промямлил сидящий на пассажирском сиденье несостоявшийся самоубийца.
— Потому что мы с его высочеством — добрые и справедливые, — сказал я, не отводя взгляд от полотна дороги.
Полотно было откровенно таким себе. Дырявым. Тут особо не расслабишься. Попросить, что ли, Вову внедорожник собрать? Эх, боюсь, даже его рукастости и башковитости не хватит. А может, хорошенько домотаться до Бориса и развести его на ремонт дорог в Чёрном Городе? А то нехорошо как-то. Сам князь Барятинский чуть не каждый день в трущобы мотается, а тут такое.
Можно, конечно, поступить совсем нагло. Собрать чёрных магов из Ближнего Круга, посмотреть на них многозначительно и сказать: «Я всё знаю о ваших делишках, ребята. Компромат есть на каждого. Если хотите и дальше заседать — с вас ремонт дорог в Чёрном Городе. Не обеднеете».
Пожалуй, может сработать. Даже реальный компромат собирать не придётся — уж говорить убедительно я умею. Только вот нюансик: чёрные маги-то не радугой питаются. Могут объявить войну. Что на фоне текущих событий — такое себе удовольствие.
А уж если сами на меня компромат нароют — вовсе грустно получится.
— Это мы понимаем, что добрые, — отважно сказал мой собеседник. — Да только у вас, ваше сиятельство, такая физиономия сейчас, как будто вас заставили,
— Это не из-за тебя, — отмахнулся я. — Мысли тяжёлые меня посещают. О главных проблемах нашей Родины.
— Это о каких же?
— Дураки и дороги, какие же ещё.
— И у меня вот тоже… мысли, — признался мужик. — Думаю, вывезете вы
— Изнасилую сперва, чего добру пропадать, — усмехнулся я.
— Да я не всерьёз, — вздохнул мужик. — Просто очень уж странно это всё. Отродясь я от вашего брата ничего хорошего не видел. Только по роже получал.
— Жизнь течёт, всё меняется, — буркнул я. — Люди меняются. Хотя не всем это очевидно, конечно… всё, приехали.
Машину мою на проходной знали, шлагбаум подняли сразу — даже притормаживать не пришлось. А через десять минут мы со съёжившимся от смущения мужичком уже сидели в кабинете директора.
— Неожиданно, неожиданно, — приговаривал директор, самолично наливая чай дрожащими от волнения руками. — Вы к нам, ваше сиятельство, по делу какому? Или так, в гости? То есть, мы гостям-то завсегда рады, не извольте сомневаться…
— Недосуг мне по гостям разгуливать, — я взял чашку. — По делу приехал.
— Что за дело? — Директор, плюхнувшись в кресло, развёл руками. — У нас тут вроде бы всё хорошо, тихо-гладко. Ничего такого, то есть, не происходит…
Я посмотрел на этого отчаянно потеющего, лысого крючкотвора в сером костюме. Крутит ведь тут чего-то. Как пить дать — крутит! Я в этом никогда не сомневался. Да и сам Федот, предложивший его на пост директора, клятвенно меня заверил, что крутить он — будет.
«Ну и на кой нам такой управленец?» — спросил я тогда.
«Как это на кой, ваше сиятельство?! — изумился Федот. — Заводик-то — не хухры-мухры, согласитесь. Тут умный человек нужен. Чтобы всё работать продолжало, да прибыля приносить».
«Соглашусь. А при чём тут…»
«Дак, при том, что умный человек — разве ж не сообразит, что он подставное лицо? И что чуть чего — ему и в острог садиться и голову на плаху класть?»
«Ну… сообразит, конечно».
«Вот, то-то. Оно, конечно, дурака в кресло посадить — дело нехитрое. Однако таким манером от завода через полгода рожки да ножки останутся. Потому я — уж не серчайте, ваше сиятельство, — предпочту посадить туда негодяя. Который свою выгоду, конечно, не забудет, однако и нас с вами обижать побоится».
Против такой аргументации мне сложно было что-то возразить. Если затеял игру вне закона — в ней будут свои нюансы, никуда от них не денешься. Главное, чтобы игра стоила свеч.
В общем, я проглотил желание схватить этого мозгляка за грудки, встряхнуть как следует и заставить раскрыть все свои хитрые ходы.
— Вопрос номер один, — сказал я. — Помимо обычных закупщиков кто-то возникал? Я не мелюзгу имею в виду, а серьёзных людей.
Этих серьёзных людей я ждал. Чуйка говорила мне, что завод по производству беоприпасов Юсупов держал не просто так. Есть тут какие-то интересные ниточки.