Тьма сгущается перед рассветом
Шрифт:
VIII
Весь день Морару возился с машиной. Он прошприцевал все точки, сменил масло в картере, подтянул гайки головки блока, потом проверил колеса, промыл керосином мотор и, запершись в гараже, успел даже поспать часа полтора. Только под вечер он зашел к своему хозяину и доложил о проделанной профилактике. Но боясь, что профессор может сразу потребовать машину, Морару сказал, что одновременно обнаружил течь в водяной помпе. Правда, он тут же обещал, что назавтра, не позже обеда, она будет отремонтирована.
Профессор посоветовал не
Дома Морару сидел как на иголках, ожидая прихода Томова. Утром они условились, что, придя с работы, Илья сообщит, куда везти типографию. А время, как нарочно, тянулось медленно. Пока что Морару с Женей играли в домино против Георгицэ и Войнягу. Ня Георгицэ был в ударе: он выигрывал! Морару играл рассеянно, из-за чего Женя все время ворчал на него. Вдруг послышался скрип: кто-то поднялся на деревянное крыльцо и теперь вытирал ноги. Морару насторожился. Но это оказалась Вики. Она сегодня была веселая: получила жалованье и купила себе высокие боты на молнии, о которых мечтала еще с прошлого года.
Морару поднялся ей навстречу и помог снять пальто.
— Могу вас поздравить… Завтра в столице будет объявлена воздушная тревога, — сказала она, рассматривая покупку.
— Откуда ты это взяла? — глядя поверх очков и прижимая костяшки к груди, чтобы Женя невзначай их не увидел, спросил ня Георгицэ.
Вики подала старику вечернюю газету.
— На последней странице… Внизу, — сказала она, уходя.
Ня Георгицэ быстро развернул газету и стал ее просматривать.
— Долго это будет продолжаться? — спросил Женя.
— Погоди… Дай прочесть, — буркнул старик. Спустя несколько минут он ответил: — Нет… Всего пятнадцать минут… — И ня Георгицэ прочел вслух: — «Весь транспорт будет остановлен… При появлении авиации противника все жители столицы должны приготовить противогазы и соблюдать тишину и порядок…»
Войнягу прервал его:
— Ладно, потом дочитаешь… Сейчас давай клади пустышку… Есть? Иль проехал?
Ня Георгицэ положил на колени газету, посмотрел вокруг, сморщился и, взглянув на трамвайщика в надежде, что тот, когда нужно, подмигнет, не торопясь, положил костяшку.
— Не беспокойся, мы этих двух молодцов сегодня возведем в генеральский чин!.. — хихикнул он.
Морару вертел в руках костяшку и, нервничая, поглядывал на полочку, где со скрипом тикал будильник. Было уже пять минут девятого, а Илья все не шел. Всякое приходило в голову: нашел ли Илиеску место для типографии? А если нет? Не арестован ли еще кто-нибудь из товарищей?..
— Ходи, Аурика! Хватит мозги утруждать… Все равно дубль тебе не спихнуть! — вмешался Войнягу.
Но Морару не думал, как ему пойти, а прислушивался к звуку шагов на крыльце.
Он все больше нервничал: подумать только — уже без десяти девять!..
Мадам Филотти крикнула из кухни, что пора кончать игру и накрывать стол. Вики прошла на
Вики возвратилась из кухни и будто невзначай спросила:
— А господин Илие уехал? Кажется, его второй вечер не видно?
Женю бросило в жар. Он догадывался о причине отсутствия своего земляка и уже хотел что-то сказать в защиту друга, но Войнягу толкнул его ногой под столом:
— А что ж! Его дело молодое… Глядишь, и кралю себе заимел… Парень-то он ничего!
Вики вспыхнула. Поняв, что выдает себя, она пожала плечами и с видом полного равнодушия направилась в свою комнату. Когда уже никто не мог видеть ее лица, она далеко не так спокойно, как бы ей хотелось, заметила:
— Ну и на здоровье… Мне-то что?!
Войнягу ехидно рассмеялся:
— Да ему-то, конечно, на здоровье!..
За дверьми Вики остановилась, надеясь услышать, не будет ли еще что-нибудь сказано, но ня Георгицэ сердито оборвал трамвайщика:
— Хватит тебе болтать! Картошка уж готова, доигрывать надо, а ты язык распускаешь…
Морару с горечью отметил про себя, что, видно, Вики неравнодушна к Илье. И все же заступился за него:
— Да никого у него нет. На днях в газетах была реклама — в гараж «Леонида» поступили новые автомобили. Горячка сейчас там знаете какая? Вот и задерживается…
Женя облегченно вздохнул. Успокоилась как будто и Вики, продолжавшая стоять за дверьми. Она и сама не замечала, что волнуется, когда Илья задерживается или вовсе не приходит ночевать. А с Морару она почему-то перестала кокетничать и не обращала внимания на его влюбленные взгляды. Это получилось как-то само собой. Но как бы она ни скрывала свой интерес к Томову, в пансионе об этом знали все. Даже ня Георгицэ, ярый противник разговоров на сердечные темы, и то заметил однажды, что тут, дескать, ничего ненормального нет. «Яблоко, когда созревает, и то само собой падает с ветки», — многозначительно сказал он. Что же касается Ильи, то он ничего не подозревал. Правда, раза два он был с Вики в кино и как-то, совершенно случайно встретившись с ней в городе, гулял недолго в парке Чишмиджиу. Они съели мороженое, потом покатались на лодке. Но это было давно, еще в самом начале лета. А с тех пор, как Илья занялся подпольной работой, свободного времени у него почти не оставалось. К тому же он знал, что Аурел неравнодушен к Вики…
Илья пришел только в одиннадцатом часу. С напускной веселостью он поздоровался со всеми, а подавая руку Морару, оказал как бы между прочим:
— Насчет карбюратора к вашему «шмандралету» придется еще денек обождать. На складе весь день не могли найти подходящего…
У Морару сердце будто оборвалось — он понял, что Томов говорит о помещении для типографии.
Когда Илья пошел на кухню мыться, Морару вышел за ним.
— Слушай, я же горю! Мне завтра надо подавать машину профессору!.. Понимаешь?