Тьма. Том 1 и Том 2

Сухов Лео

Ну а солнышко было неофициальным символом дворянского сословия. Оно появлялось на круглых выпуклых щитах знатных ратников, со временем перекочевав на «гражданку». И появление этого символа на дверной ручке означало, что сидит тут человек непростой, родовитый – но не двусердый.

Даже у дворян не все члены рода обретали чёрные сердца. И тогда им была прямая дорога в царскую армию. Там их быстренько брали под крыло члены династии Рюриковичей – на что и намекал, видимо, пикирующий с дверной ручки сокол. По стилистике он, правда, сильно напоминал двуглавого орла, который здесь

остался за Ромеями и династией Палеологов, уже в третий раз вернувшейся на цареградский престол.

Ну так братья по вере… Неудивительно, что Рюриковичи по здравому размышлению косили под более древний род Палеологов. Это в мире Андрея один из Рюриковичей себе Софью в жены заполучил. А тут о ней и не помнил никто: может и вообще не родилась.

В общем, по всему выходило, что за дверью сто шестого кабинета меня поджидает высокопоставленный чиновник, родовитый аристократ и верный союзник взявшей его под крыло династии русских царей.

Вот и пришлось мне думать, как к этому ужасу подступиться… Причём тут надо было самому мозгами ворочать, а не в Андреевой голове копаться.

Будучи рядовым солдатом-срочником, я бы и на пушечный выстрел к этому кабинету не был допущен. Не было во мне, пока я двусердым не стал, ничего такого, чтобы удостоиться приглашения.

А всё, чем могла помочь память Андрея – так это подсказать, что мне предстоят серьёзные «смотрины». Сейчас меня морально препарируют, проверят на верность и сообразительность…

А затем отправят подробную характеристику в Тёмный Приказ, где по результатам повторной проверки уже будет вынесен вердикт: стоит ли тратить на мальчика Федю ресурсы и время уважаемых людей.

Что я мог сказать себе в тот момент?

– Добро пожаловать в мир большой власти или ещё большего облома, Фёдор! Вот сейчас и узнаем, из какого теста слепилась твоя двойная личность, и каким ты будешь пирожком!

Чтобы не маячить посреди просторного коридора, я осторожно присел на стул для посетителей и стал ждать. Через минуту к кабинету промаршировала красивая девушка в военной форме и с моими, видимо, документами в руках. Постучавшись в дверь, она вошла и всего через двадцать секунд вышла. При этом в мою сторону она даже не глянула, будто меня здесь не существовало. Так и исчезла, равнодушно стуча каблучками в направлении приёмной.

Ещё через пять минут дверь открылась, и на пороге застыла серьёзная дама в годах, которые никак не удавалось прочитать. На неё легко ложился любой возраст от тридцати до пятидесяти. Просто женщина, просто функция, просто скала! Такой не нужны шоколадки и подарки. Такой лучше нести сразу чью-то голову… Можно даже свою… На блюде… На золотом блюде, само собой. Бижутерия тут не катит.

– Седов Фёдор Андреевич? – с профессиональным равнодушием уточнила она у меня.

А я встал и, самым вежливым образом кивнув, одновременно поклонился. И, понятное дело, продублировал всё это голосом:

– Точно так! Добрый день!

– Добрый день, ваше благородие! – одобрительно приподняв самый уголок брови, отозвалась женщина. – Проходите. Его сиятельство ждёт вас.

Сиятельство – значит, князь. Скорее всего, безземельный, но от этого

не лучше. Если окажется молодым – оттопчется он по мне, как стадо слонов, мстя за собственную обычность и моё раннее двусердие. А если в годах – здесь уже возможны варианты.

С замиранием сердца я вошёл внутрь, в небольшую приёмную, где трудилась доверенная дама, как тут называли секретарей. И остановился, ожидая приглашения в следующую дверь. А дама прошествовала мимо, обдав меня лоском холодной идеальности, и, постучав в следующую дверь, дождалась возможности заговорить.

– Седов Фёдор Андреевич, отрок, – сообщила она обладателю кабинета, а я замер, как кролик, боясь пропустить ответ.

– Жду… Ознакомился… – прозвучал глубокий голос, какой появляется у мужчин глубоко за сорок. – Пусть войдёт.

– Проходите, – доверенная дама указала на дверь.

Когда я вошёл, внутри меня в тесных объятиях сплелись два чувства. Облегчение оттого, что армейскому голове оказалось за шестьдесят, а значит, он уже давно смирился с отсутствием чёрного сердца.

И мандраж перед серьёзным разговором, который определит мою дальнейшую судьбу.

Как и положено вежливым девятнадцатилетним мальчикам, проходящим службу в царской армии, я застыл на пороге. Ровно так же, как до этого делала доверенная дама. И, выждав для приличия секунду, постучал, что заставило массивного мужчину, сидевшего за ещё более массивным столом, оторвать голову от бумаг.

После чего я, наконец, получил возможность доложить:

– Рядовой Седов для перевода прибыл, ваше сиятельство господин голова! Разрешите войти?

– Проходите, Седов. Присядьте, расслабьтесь, я скоро закончу, – пригласил он меня, разглядывая из-под густых бровей.

Ну уж нет, хитрый ты старый жук! На это я не поведусь ни в коем случае. Никакого расслабления! Только ровная походка и кол в заднице до самого затылка, не дающий ссутулиться!..

И в таком виде я просижу столько, сколько надо!

Всё же я не только девятнадцатилетний мальчик Федя. Ещё я старый силовик, который сам такое с молодыми практиковал.

Не дождёшься, Максимиан Менеевич.

Том 1 - Глава 5

Из дневника мальчика Феди, написанного на неизвестном языке

Энергия! Вот основное отличие этого мира от прошлого. В прошлом мире всё зиждилось на электричестве. А, следовательно, ценилось то, из чего это самое электричество можно было добыть: уголь, нефть, газ, уран, солнце, ветер – всё в дело шло. Мне кажется, если бы в том мире можно было легко добыть энергию из реголита, Луну уже копали бы всем миром.

Здесь всё иначе, хотя и электричество есть, и двигатель внутреннего сгорания известен. Но самая дорогая энергия тут иная. Та, которая есть у меченых. Именно вопросами её хранения, преобразования и накопления местные учёные и озабочены. Потому что именно она дарит здешней энергетике такую фантастическую эффективность, о какой в моей прошлой жизни и мечтать не могли.