То, что останется после тебя
Шрифт:
Игорь поднялся на восьмой этаж девятиэтажки, в котором проживала его мать. Только бы она была сейчас дома.
Он позвонил в дверь и прислушался; есть ли кто дома. Надежда себя оправдала. За дверью послышались неторопливые шаги. Щелкнул дверной замок, и на пороге показалась мать Игоря Валентина Ивановна.
– Гоша, сынок!
– Мать на секунду замерла в изумлении, затем бросилась на шею сына.
– Мама, - тихо произнес тот, закрыв глаза и, обняв мать, гладил ее по спине.
– Сынок, сынок!
– по лицу Валентины Ивановны текли слезы.
–
– Все в порядке, мама, я дома.
Седая мать принялась осыпать лицо сына поцелуями.
– Но как, почему? Тебя же должны были выпустить только через три дня.
– Они что-то напутали. Ты же знаешь всю эту систему.
Мать оторвалась от сына и, со слезами на глазах, рассматривала его, словно не в силах поверить в реальность происходящего.
– Как же ты похудел, - сказала она.
Игорь в ответ печально улыбнулся. Он смотрел на мать. Она тоже изменилась. За этот год, что он провел в тюрьме, она постарела лет на пять. Он почувствовал сильное чувство жалости к матери; сколько же она выстрадала за это время, переживая за сына.
– Когда же ты вышел?
– спросила Валентина Ивановна, вытирая рукой слезы.
– Сегодня, - ответил Игорь.
– Боже ты мой, а я и ничего и не знала! И никто тебя не встретил! В жизни себе этого не прощу.
– Да что ты говоришь, мама, - улыбнулся сын.
– Ты же ничего не знала.
– И ты сразу же сюда приехал?
– Нет, я сначала заехал домой.
– Домой, - произнесла Валентина Ивановна. По ее лицу промелькнула тень.
Игорь понял, о чем она думает. Он осмотрелся по сторонам, словно боясь, что за ними смотрят.
– Может быть, мы войдем внутрь? А то нас могут здесь увидеть.
– Да-да, конечно, - заторопилась Валентина Ивановна, отступая назад, и пропуская Игоря внутрь.
Он оказался в знакомой с детства квартире. Это и был его первый дом, дом, с которым были связаны все его детские воспоминания. Целый год он здесь не был. Игорь прошел в комнату. Здесь ничего не изменилось. Как было все год назад, так все и осталось. Словно и не уходил отсюда. Небольшая двухкомнатная квартирка была по-прежнему уютной и родной. Здесь все жило жизнью, чувствовалась заботливая женская рука.
– Ты, наверное, голоден?
– спросила Валентина Ивановна.
– И еще как?
Когда он посмотрел на мать, то его взгляд красноречиво выразил все его чувства и без слов.
– Сейчас, сейчас, я что-нибудь приготовлю, - засуетилась Валентина Ивановна, спеша на кухню.
– Что ты хочешь? Что тебе приготовить?
– Все равно, лишь бы было вкусное и домашнее.
Мать загремела посудой. Лебедев прошелся по комнате, наслаждаясь родным запахом. Это был запах дома. Наверное, для каждого человека существует запах, который ассоциируется у него с родным домом. Игорь сел на диван, и блаженно откинулся на его спинку. Так сидел он несколько минут, прислушиваясь к тому, как на кухне мать гремит посудой и хлопает дверцей холодильника.
Сидеть в одиночестве быстро надоело, и он прошел
– Да ты садись, не стой, - сказала Валентина Ивановна, не отрываясь от работы.
Игорь сел на табурет, и не сводил глаз с матери.
– Ну, рассказывай, как ты, что?
– А что тут рассказывать, - вздохнул он.
– Тут рассказывать только душу травить.
Мать понимающе закивала.
– Все равно не могу себе простить, что не встретила тебя. Ведь я же все равно могла бы все выяснить. Не могу даже представить того, через что тебе пришлось пройти.
Игорь промолчал.
Валентина Ивановна налила в кастрюлю воды, и поставила ее на огонь.
– Как же ты теперь жить будешь?
– спросила она.
– Что дальше-то? Куда?
Он пожал плечами.
– Что же у вас с Любкой-то случилось? Почему она тебя оставила вдруг, и в такой момент?
– Я думал, ты мне скажешь, - признался Игорь.
– Я вообще ничего не понимаю. Что произошло, пока меня не было?
Мать принялась резать овощи.
– Я сама не понимаю. Ничего и не происходило. Вроде бы все шло, как и шло. А потом бац, узнаю об этом от нее.
– Но я-то вообще ничего понять не могу, - сказал Лебедев.
– Как гром среди ясного неба.
3
Игорь хотел продолжить, но не знал, что говорить. Слова не шли ему в голову. Одновременно что-то словно сдавило его горло. Он посмотрел на мать, ожидая от нее разъяснения, но та тоже молчала.
– Мы ведь с ней даже и не ссорились. Я имею в виду, по-настоящему. Так, бывали иногда разногласия, но это же... С тех пор, как меня посадили, я только и думал о ней. Она была единственным светлым пятном, которое поддерживало во мне силы. И она словно становилась все холоднее и холоднее с каждым свиданием. Ума не приложу.
Он опять замолчал.
– И в один прекрасный день она заявила, что не может так больше жить, не может больше ждать меня. Сказала, что устала оттого, что над ней насмехаются, тычут в нее пальцем. Просто поставила меня перед фактом, что разводится со мной.
Игорь проглотил комок, который упорно подступал к его горлу.
– Она развелась со мной без моего согласия. Даже не потребовалось моего присутствия. Все было сделано без моего участия, односторонне. Безумие какое-то! Как такое возможно?
– А сейчас так, - сказала Валентина Ивановна.
– Такие законы. Если один из супругов захочет развода, то он может развестись, даже не ставя в известность свою вторую половину.
– Да это же бред какой-то!
– в сердцах воскликнул Игорь.
Мать подошла к сыну, и обняла его сзади.
– Бедный мой мальчик, - проговорила она.
– Какой же это удар для тебя. Нет, она вообще соображала, что делает! Ты сидишь в тюрьме, а она заявляет, что уходит от тебя. Она думала, что творит? Она же могла убить тебя этим! Это же кем надо быть, чтобы так поступить-то!