Точка возгорания

Хайтауэр Линн

Сонора коснулась его руки.

— Все будет в порядке, — сказала она и, обойдя его, вошла в маленькую каморку. — Миссис Дэниелс?

Арета Дэниелс была женщиной высокого роста и, по-видимому, большую часть своей жизни имела довольно стройную фигуру. Теперь же ее талия сильно располнела, плечи опустились, а спина ссутулилась, что указывало на прогрессирующий остеопороз. Ее волосы были выкрашены в черный цвет, на цепочке висели очки с узкими линзами.

Сонора присела на край единственной имеющейся в комнате кровати, застеленной старым зеленым покрывалом

из дешевой хлопковой ткани. У кровати стоял стул из орехового шпона с темно-желтым сиденьем — типичный стул из приемного покоя. Отделка стен также была сделана под орех, а окон не было вовсе. Здесь же находился и небольшой столик, заваленный грудой журналов — «Домашнее хозяйство», «Женский журнал для дома» и «Здоровье взрослых». Рядом с ним стояла полупустая коробка с голубыми бумажными салфетками, а также стакан воды со следами губной помады на краю.

В коробке с салфетками хранились три серых картриджа от мини-компьютерных игр «Гейм-бой». На постели валялась раскрытая брошюра с кроссвордами и головоломками, страницы которой были переложены шариковой ручкой. Сонора принюхалась — в комнате пахло духами «Белые плечи» и ментоловыми пастилками.

Арета Дэниелс сидела сгорбившись на постели и с увлечением играла в одну из мини-компьютерных игр. Пальцы ее быстро бегали по кнопкам. Как успела заметить Сонора, на кончике ее языка блестела таблетка.

— Так, Метеорит, — пробормотала Арета, и ее лицо выражало при этом такую сосредоточенность, как будто ей предстояло выполнить невероятно сложную задачу.

Сонора обратила внимание на прерывистую мелодию, лившуюся из динамика, — все тот же бессмертный гейм-бой супер-Марио.

— Миссис Дэниелс, я инспектор полиции Сонора Блэйр. Отдел по расследованию убийств, полицейского управления Цинциннати. Я веду дело Марка.

Арета оторвалась от игры и посмотрела на Сонору.

— Сонора? Странно, — проговорила она удивленно и снова вернулась к игре.

Китон сел на кровать рядом с матерью, обхватив руками плечи. Чувствовалось, что ему с трудом удается себя контролировать. «Еще немного — и он взорвется», — подумала Сонора.

— Мама, прерви свою игру на время и поговори со следователем Блэйр.

Сонора развернула стул спинкой вперед и, оседлав его, оперлась подбородком о спинку. Арета Дэниелс оторвалась наконец от своего занятия и посмотрела на Сонору краешком глаза, из чего та заключила, что мать Дэниелса восприняла ее позу как неуважительную… Ну что ж…

— Китон сказал мне, что вы школьный учитель.

Женщина приподнялась на кровати.

— Да, я была когда-то преподавателем, до смерти мужа. Но потом ноги мои отказали…

Она похлопала себя по коленям и поморщилась.

— Вам больно? Может быть, позвать Кейлин, вам нужно что-нибудь?

— Юная леди, каждую минуту своей жизни я испытываю боль. Хорошо, если бы и в самом деле вы чем-нибудь могли мне помочь.

Китона Дэниелса передернуло, но Сонора не обратила на это внимания. Так же, впрочем, как и его мать, которая положила своего гейм-боя на подушку и покосилась на Сонору.

— Итак, юная леди,

вы хотите поговорить со мной о Марке. Очень хорошо. И когда же вы поймаете его убийцу?

— Если я не нападу на ее след на этой неделе, то это может занять месяцы и годы. А может быть, я не смогу ее поймать никогда.

Миссис Дэниелс опять схватила гейм-боя, потом снова швырнула его на кровать и прошептала:

— «Никогда» — не годится.

— Мне тоже хотелось бы так думать. Но чтобы возмездие свершилось как можно скорее, постарайтесь мне помочь. Мне кажется, что вчера вы беседовали с убийцей вашего сына, поэтому мне важно знать все, что она вам здесь наговорила.

Арета Дэниелс чуть не задохнулась от возмущения:

— Это та ужасная низкорослая девица, что приходила ко мне вчера? Это она — убийца?

Арета Дэниелс сменила раздраженный тон на старушечий, испуганный. Сонора повернула свой стул боком и наклонилась к ней. Китон придвинулся поближе к матери, и она взяла его за руку.

— Расскажите мне все, что помните, — вежливо попросила Сонора.

Поглаживая руку сына, Арета Дэниелс с трудом перевела дыхание.

— Она сказала мне, что была другом Китона.

Взгляд Китона стал пристальным и настороженным.

— А еще она говорила о Марке. Нет, я не точно выразилась. Она спрашивала, что я почувствовала, когда узнала о его смерти. Да, именно это она хотела узнать. Тогда я подумала, что это просто… от невоспитанности — социальное происхождение, и все такое. Но она настаивала, продолжая меня расспрашивать…

— И что еще она хотела узнать?

— Ну, какие-то странные вопросы она задавала… Не кажется ли мне, что его смерть ужасна. И что я думаю по поводу того, как Марку было больно…

Арета Дэниелс всхлипнула и крепко вцепилась в руку сына.

— Представляете, думала ли я об этом? Думала ли, что он… он…

Слезы ручьями хлынули из ее глаз.

Китон подал ей салфетку и прижал мать к себе.

Высморкавшись, Арета Дэниелс продолжала:

— Ей было любопытно, что я думаю: кричал ли Марк и звал ли меня…

Сонора почувствовала, что щеки ее начинают гореть. Вновь дала о себе знать язва, растревоженная внезапно нахлынувшей злостью.

— Мне казалось, что она постоянно наблюдала за мной. Это трудно объяснить. Было такое ощущение, будто она испытывает голод на то, что я ей скажу, однако глаза ее при этом смотрели… как-то странно. И еще, она ни разу не улыбнулась. Даже в первые минуты встречи, когда мы поздоровались.

Сонора видела, что Арета Дэниелс напугана и страх переполняет ее, причиняя такую боль, какой она прежде и представить себе не могла.

— И что случилось потом?

— Я потребовала, чтобы она ушла.

Челюсти Китона хрустнули от напряжения.

— Я думаю, тебе лучше пожить какое-то время у меня, мама, — произнес он, пытаясь скрыть волнение.

— Нет, Китон, не надо. Я буду обузой для тебя.

— Не говори так, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.

Но на самом деле он этого не хотел, и все трое отлично знали это.