Точки притяжения
Шрифт:
– Своих я приглашу в другой день: на чинное чаепитие. Не хочу пугать бабулю этим притоном.
– А как же эти, с работы? Мы же ещё с кем-то из них на этот странный концерт ходили. Как её звали?
– Я не хотела приглашать никого, кроме тебя, – упрямо сказала Соня.
– Понятно, – улыбнулась Таня, – И как вы тут?
– Хочешь спросить, как я тут? Как трофей. Знакомит меня со всеми, с кем ещё не познакомил, – устало вздохнула Соня.
– Вы же столько лет вместе. Я думала, он перезнакомил тебя со всеми, с кем только можно.
– Я тоже, – ответила Соня, многозначительно посмотрев на подругу, – Но нет, как видишь. Рассказывать – да, он рассказал про меня всем, – она опять тяжело вздохнула, – Только и слышу «о, он нам
– Ну, у всех свои заносы.
– Хорошо, что он не общается с братом, да?
– Угу… А ты не говорила ему, что мы встречаемся?
– Нет, ещё чего. Ещё причинно-следственные связи искать начнёт.
Когда Таня только начала встречаться со своим коллегой, она понятия не имела, что он был братом парня её лучшей подруги. Он входил в руководящий состав одного направления, она работала в другом. Как только после начала их отношений она в первый раз зашла к нему в кабинет, то встала, как вкопанная: на его столе стояла фотография, на которой он, одной рукой махая фотографу, а другой прижимая к себе парня Сони, ухмылялся во весь рот, в то время как его брат, несмотря на неуверенную улыбку, выглядел испуганно и как будто весь сжался. Таня тогда подумала, что фотография с братом являлась отчаянным жестом: у других коллег, скорее всего, на столах стояли фотографии детей, а у него был только младший брат, с которым у него были такие напряжённые отношения, которые во всей красе подчёркивали всю демонстративность наличия этого фото на его столе. В этот же день она рассказала обо всём Соне, и они решили, что об этом совпадении лучше было никому не знать; к тому же Таня чувствовала, что её отношения не должны были продлиться долго. Тогда – когда она в первый раз зашла к нему в кабинет и обнаружила его семейное фото – в её голове пронеслась мимолётная мысль о том, что если бы кто-либо из её братьев пожелал бы сделать с ней совместное фото для демонстрации наличия семьи с крепкими родственными связями, она бы выколола ему глаза; не буквально, конечно: скорее всего, притворилась бы, что ищет что-то в сумке, а потом резко направила бы перцовый баллончик брату в лицо и с наслаждением нажала бы на кнопку; ещё ей нужно было бы сказать какую-нибудь красивую фразу – что-то вроде «Почему бы вам не сфотографироваться друг с другом? Или что? Папка отказался? Фотографировать некому?»; в реальности, конечно же, ей бы пришлось убежать, опасаясь расправы, и потом жить в страхе, боясь того, что они её найдут; она быстро отогнала эту мысль прочь.
Подруги расслабленно молчали; каждая чувствовала умиротворение от того, что наконец-то могла отдохнуть в компании родственной души. Из томной прострации Таню вывел пронзительный женский голос, который очень громко что-то крикнул: это было где-то за дверью гостиной. Крик не продолжился; пожав плечами, Таня начала не задумываясь обводить взглядом окружавших её людей; её внимание привлёк светловолосый парень, который только что зашёл в комнату. Ей не удалось надолго задержать на нём взор – почти сразу же за ним в комнату вошла девушка с такой замечательной копной собранных в пышный хвост ярких волнистых волос, что взгляд тут же приклеился к ним. Ей показалось, что она уже где-то видела их двоих, но ощущение было настолько смутным, что, как это часто бывало в таких случаях, Таня решила, что они просто были на кого-то похожи.
– Это брат с сестрой? – спросила Таня, кивнув в их направлении.
– Как видишь.
– Вот это волосы… Кого-то природа награждает.
– В смысле «кого-то»? Тебя нет, что ли? – скептически спросила Соня.
– На себя посмотри, – парировала Таня, и подруги тепло улыбнулись друг другу, – А кто это?
– Эти? – Соня кивнула головой в направлении брата с сестрой.
– Ну да.
– Не помню… Амир знакомил меня с ними сегодня, но хоть убей – не помню. Кто-то с его работы, кажется. Хотя, подожди… Я же их видела раньше, только по отдельности. Его – в универе иногда, а её – на последнем их корпоративе. Даже не знала, что они родственники.
– Как их зовут?
– Его имени я точно не
– Почему подходящее?
– Как пчёлка. Вон, какие волосы медовые. О, они уходят.
Таня проводила светловолосого парня глазами; ей почему-то никак не удавалось отвести от него взгляд – то ли он оригинально выглядел, то ли она просто нашла его привлекательным. Она не успела толком разобраться в этом вопросе, так как он и его сестра быстро вышли из гостиной.
– А его как зовут?
– Не помню, говорю же. А что?
– Любопытно. Кто-то с его работы, говоришь?
– Вроде бы.
– Амир работает в хорошем месте. Я сейчас ищу работу…
– Что? – удивлённо перебила её Соня, – Ищешь новую работу?
– Да; эта меня в конец задолбала. Я посматриваю на его компанию. Хорошее место, судя по всему.
– Можешь начать нарабатывать контакты: здесь много его коллег, – широко улыбнулась Соня, – Видишь девушку? Вон, худая такая. Там стоит, – Соня мотнула головой в противоположный угол.
– Которая выглядит так, будто хочет находиться где угодно, только не здесь?
– Ага. Это его начальница.
Таня кивнула, и они снова замолчали. Таня посмотрела на подругу: ей действительно было очень приятно увидеться с ней – особенно после сегодняшнего дня, состоящего из череды мелких неприятных эпизодов. Они с Соней дружили с младших классов школы; у них даже имена рифмовались: ходили под руку парой – Таня и Соня. Соня была выше подруги – по крайней мере, когда они стояли босиком; Соня презирала каблуки. Тем, кто интересовался их ростом, они любили говорить, что разошлись в разные стороны от ста семидесяти – обе на два сантиметра. Сонины волосы были как с картинки: длинные, балансирующие между насыщенно светло-коричневым и бледно-рыжим цветами, вьющиеся у концов, они выглядели так, как будто Соня только что вышла из рекламы шампуня; Таня пробовала отращивать волосы до длинных: до какого-то предела они росли нормально, но потом начинали превращаться то ли в паклю, то ли в солому. И ещё Соня носила чёлку, которая мало того, что подчёркивала её милое округлое лицо с заострённым подбородком, так ещё и делала выразительный акцент на её больших, круглых и немного раскосых глазах.
– Как у вас дела с парнем?
– Он перестал быть парнем лет пять назад. Плохо, – спокойно ответила Таня, – Расстанемся скоро.
– Даже так! – испуганно воскликнула Соня: её, как участницу длительных серьёзных отношений, пугали любые расставания, – Почему?
– Изменяет. Это не мои домыслы, если что: это точно.
– Как ты стоически это переносишь! И что, устроишь сцену?
Таня презрительно фыркнула.
– Что за пошлости. Сообщу ему причину и уйду.
Соня восхищённо посмотрела на подругу.
– Ты уникум.
– Я просто не люблю пошлостей. Знаешь, бывают такие ситуации, когда девушки узнают, что их парень изменяет им, и идут к своей так называемой сопернице с фразами типа «убери от него руки», «отвали» и так далее. Блевать хочется. Если он тебе изменяет – проблема в нём, а не в другой девушке.
– Нет. Это не популярное мнение.
– Почему? – Таня настолько не ожидала такого ответа, что удивленно обернулась к подруге; до этого они стояли, прислонившись спиной к стене и ленно рассматривая толпу вокруг.
– Это твоё мнение. Ты особенная – ты уверенная в себе; ты молодец. А так, мы, девушки, в своём подавляющем большинстве не уверены в себе. Все многомилионные обороты денег построены на нашей неуверенности. Они говорят: твои волосы могут быть ещё шелковистее, твоя фигура может стать ещё худее и спортивнее, твоё лицо может быть ещё лучше из-за косметики или (не дай бог) операции, твоя одежда может быть стильнее, твой парфюм приятнее. Они даже залезают нам под одежду и твердят, что красивое бельё сделает нас привлекательнее! Если красивое бельё делает людей привлекательнее, почему мужчины его не носят?