Точно как на небесах
Шрифт:
– Я не играла в прошлом году, – сказала Дейзи и, глядя на Сару, ехидно добавила: – А ты выступаешь в квартете всего-навсего второй раз. И никак не можешь знать о том, что происходит каждый год.
– Пожалуй, до конца нынешнего сезона я тебя прикончу, – ответила Сара таким будничным тоном, словно говорила, что, пожалуй, выпьет лимонаду, а не чаю.
Дейзи показала ей язык.
– Айрис? – Гонория посмотрела на кузину-виолончелистку.
– Мне все равно, – мрачно произнесла Айрис.
Гонория
– Нельзя два года подряд играть одно и то же произведение.
– Почему бы и нет? – пожала плечами Сара. – Вряд ли кто-нибудь сможет опознать его в нашей интерпретации.
Айрис изменилась в лице.
– Но оно будет указано в программе концерта, – заметила Гонория.
– Ты полагаешь, кто-то хранит программы прошлых лет?
– Моя мама хранит, – заявила Дейзи.
– Моя тоже, – сказала Сара, – но она их просто складывает, а не изучает.
– Моя мама изучает, – упорствовала Дейзи.
– О Боже, – простонала Айрис.
– Можно подумать, что мистер Моцарт написал одно-единственное музыкальное сочинение, – напористо продолжила Дейзи. – У нас богатейший выбор. Взять хотя бы «Маленькую ночную серенаду». Я ее просто обожаю. Она такая легкая и веселая!
– Там нет партии фортепиано, – напомнила Гонория.
– Я не возражаю, – встрепенулась Сара, приподнимаясь из-за фортепиано.
– Нет уж, если я должна играть, то и ты должна, – прошипела Айрис.
Сара прямо-таки плюхнулась обратно на стул:
– Ох, Айрис, никогда не думала, что ты можешь так походить на ядовитую змею.
– Это потому, что у нее нет ресниц, – поведала Дейзи.
Айрис повернулась к ней и с ледяным спокойствием сообщила:
– Я тебя ненавижу.
– Дейзи, не надо говорить глупости, – нахмурилась Гонория.
У Айрис действительно была необыкновенно бледная кожа, рыжеватые светлые волосы и почти незаметные белесые брови и ресницы. Однако Гонория всегда считала ее изумительной, почти неземной красавицей.
– Если бы у нее не было ресниц, она бы давно умерла, – сказала Сара.
Гонория ушам своим не верила. Она просто не понимала, как можно с такой скоростью перейти от Моцарта к полному бреду. То есть нет, понимала, конечно (к сожалению!). Но категорически отказывалась с этим соглашаться.
– Ну да, умерла бы, – не унималась Сара. – Или в лучшем случае ослепла бы. Ресницы защищают глаза от грязи и пыли.
– Почему мы так далеко ушли от музыкальной темы, скажите на милость? – осведомилась Гонория.
Дейзи моментально откликнулась:
– Потому что Сара сказала, что Айрис похожа на ядовитую змею, и тогда я сказала, что это потому, что…
– Я помню, – перебила Гонория и, обнаружив, что Дейзи по-прежнему держит рот открытым и явно желает закончить начатую фразу, повторила: – Я помню.
– Тем не менее на него можно ответить вполне конкретно, – фыркнула Дейзи.
Гонория вновь повернулась к Айрис. Им обеим было по двадцати одному году, но Айрис до сих пор не приходилось выступать в составе квартета. Ее старшая сестрица Мэриголд мертвой хваткой удерживала за собой партию виолончели, пока прошлой осенью не вышла замуж.
– Айрис, у тебя есть какие-нибудь предложения? – бодро спросила Гонория.
Айрис скрестила руки на груди и вжалась в кресло так, словно мечтала слиться с ним и сделаться невидимой.
– Что-нибудь, где нет виолончели, – пробормотала она.
– Нет уж, если я должна играть, то и ты должна, – усмехнулась Сара.
Айрис метнула в нее оскорбленный взгляд страдающей творческой натуры.
– Ты не понимаешь.
– О нет, понимаю, поверь, – с чувством ответила Сара. – Позволь тебе напомнить, что я играла в прошлом сезоне. У меня был целый год на то, чтобы понять.
– А я не понимаю. Откуда столько жалоб? – раздраженно спросила Дейзи. – У нас впереди захватывающее событие! Мы выйдем на сцену. Знаете ли вы, как долго я ждала этого дня?
– К несчастью, да, – сухо произнесла Сара.
– Столько же, сколько я его боялась, – проворчала Айрис.
– Просто поразительно, – сказала Сара, – что вы родные сестры.
– Я удивляюсь этому каждый божий день, – негромко ответила Айрис.
– Итак, нам нужен фортепианный квартет. – Гонория поторопилась вмешаться до того, как Дейзи сообразит, что ее оскорбляют. – К сожалению, у нас весьма ограниченный выбор.
Никто не счел нужным высказаться.
Гонория подавила вздох. Очевидно, ей придется взять бразды правления в свои руки, иначе в квартете воцарится хаос. Хотя, возможно, хаос – это большой шаг вперед по сравнению с обычным положением дел на музыкальных выступлениях Смайт-Смитов.
Печально…
– «Фортепианный квартет Моцарта № 1» или «Фортепианный квартет Моцарта № 2», – объявила она, поднимая обе партитуры. – Может быть, у кого-нибудь есть другие соображения?
– Тот, который не играли в прошлом году, – вздохнула Сара.
Она прижалась лбом к открытой крышке фортепиано, а потом и вовсе сползла на клавиши.
– Это прозвучало как неплохой аккорд, – удивилась Дейзи.
– Это прозвучало как рыбья икота, – проворчала Сара, не поднимая головы от фортепиано.
– Чарующая метафора, – заметила Гонория.
– Я думаю, рыбы не икают, – отозвалась Дейзи, – а если бы икали, то, наверное, совсем не с таким звуком, как…
– А почему бы нам не стать первым мятежным квартетом кузин? – Сара выпрямилась. – Разве мы не можем просто сказать «нет»?