Только без паники

Бассет Лючинда

— Нет, — ответила я, — это мой первый полет.

— Отлично, будете моим вторым пилотом! — улыбнулся он. На борту было четверо пассажиров: Дэвид, я и еще одна пара. Они забрались в хвост вертолета, а «второму пилоту» повезло, я сидела впереди, вместе с летчиком. Вокруг меня и под ногами было стекло кабины, и я чувствовала себя парящей в воздухе. Пилот раздал всем нам наушники и приказал их надеть. В динамиках гремели ударные инструменты, а мы поднимались все выше и выше над долиной Виапео.

Как вы можете догадаться, я тут же начала нервничать: мы парили над бескрайней долиной, впереди виднелись устрашающего вида горы, а у меня в ушах звучали индейские барабаны. Когда я нервничаю, всегда хочется поговорить с кем-нибудь, но

ведь на ушах у меня были наушники! Мы долетели до вершины горы и направились вдоль хребта, как вдруг пилот неожиданно начал пикирование. Метров сто вниз мы пронеслись в свободном падении! Это еще больше усилило и без того потрясающие впечатления.

Мы были высоко в небе, а местность внизу была настолько изрезана глубокими складками, что у меня перехватило дыхание. Я непроизвольно закрыла глаза, взмахнула рукой и случайно шлепнула пилота прямо по животу! Он улыбнулся. Его забавлял мой страх! Первой моей мыслью было: «На помощь! Выпустите меня отсюда! Поворачивайте назад!» Но это было невозможно. Мы не могли повернуть назад, и я понимала это: мы уже прошли точку возврата. «Если уж мне суждено умереть, — думала я, — то, по крайней мере, можно открыть глаза и посмотреть, куда мы летим». Я открыла глаза и осмотрелась. Никогда прежде мне не приходилось видеть такой красоты. Я испытала подлинное благоговение, а тело потихоньку начало расслабляться. Какое чудо! Что за величественное зрелище! Пилот почувствовал, что мне стало лучше, и продолжал скользить вверх и вниз по таким местам, где большинству людей никогда не доведется побывать. Он дразнил нас, подлетая к самому краю живописнейших водопадов и тут же выныривая обратно.

Я целиком была поглощена созерцанием невообразимой красоты. А ведь всего лишь несколько минут назад я испытала приступ сильнейшего страха. Если бы мы повернули назад, я никогда бы не увидела этого нерукотворного великолепия, не пережила бы один из лучших моментов в моей жизни! Интересно, сколько раз в жизни я позволяла страху и ожиданию тревоги лишить себя подобных минут счастья?

Когда мы вышли из вертолета, я чувствовала себя опьяненной от впечатлений.

«Боже, я так рада! – сказала я Дэвиду. – Давай еще как-нибудь полетим на вертолете?»

Вот видите, нет ничего невозможного! Я призываю вас переступить через стену, выстроенную тревогой ожидания, пройти свою собственную точку возврата, а потом расслабиться и наслаждаться поездкой. Что бы это ни было: полет на самолете, выступление перед аудиторией или просто поход в аптеку, — все может оказаться лучшим моментом в вашей жизни! Пришло время взглянуть на вашу жизнь с новой точки зрения. Когда вы окажетесь лицом к лицу со своими страхами, вы сможете обрести уверенность, которая поможет перевернуть всю вашу жизнь. Итак, мечтайте! Придумывайте себе самые высокие воздушные замки! Позвольте им лететь на край света и даже дальше. Раз уж вы начали, больше пределов нет, нет ничего невозможного!

Глава 6

Вина, гнев и ответственность:

кто виноват?

У каждого победителя — свои шрамы.

Герберт Кассой

Дорогая Люсинда,

я не так уж плохо отношусь к себе, но меня постоянно переполняют чувства вины, неуверенности в себе и гнева. Впервые они дали о себе знать в раннем детстве, когда мне было лет 9 или 10. Родители лишь усиливали во мне эти чувства, способствуя их развитию. Тем не менее я выжила. Обращаться за помощью к семье — все равно что в могилу ложиться. С отцом я не виделась в течение 12 лет. Моя мать под конец своей жизни попыталась воспользоваться помощью окружающих, но умерла от рака прежде, чем ее попытки принесли хоть какие-то результаты. Благодарение Господу, она успела передать часть своего нового знания мне. Мама была той ниточкой, которая указывала мне путь в жизни. Но теперь ее нет.

Я пыталась измениться, но до сих пор

испытываю чувство вины. Мне нужно научиться любить себя, необходимо иметь друзей и доверять людям, но я так этого боюсь.

Дебби

Чувство вины

Первое время занятия в колледже давались мне нелегко. Я училась на твердые четверки, но это требовало от меня немалых усилий. Физически я была совершенно истощена, нервы напряжены до предела. Мне совершенно необходимо было отдохнуть, и я решила съездить на выходные к родителям. В это время я не знала, что страдаю тревожным расстройством, не понимала, что означает мое недомогание и даже не осознавала, насколько истощена.

И вот я в своей старой спальне. Собираясь немного вздремнуть, я как подкошенная свалилась на кровать, но в моем сознании сразу же замельтешили картины всего дурного, что только было в моей жизни. Поступки, которые мне не следовало совершать, слова, которые не стоило говорить, мысли, которых не подобало иметь. Охваченная паникой, я едва могла перевести дыхание. Сердце бешено колотилось. У меня начался панический приступ на почве чувства вины.

Бросившись бегом из спальни в гостиную, я стремглав пролетела несколько ступенек вниз по лестнице. Помню, как, ворвавшись в комнату и оборвав какую-то горячую дискуссию между родителями, я уставилась на обои с красными цветами и почувствовала себя полностью дезориентированной. У меня не было ни малейшего представления о том, почему я здесь и что собираюсь делать. Единственное, что я ощущала, – смертельный страх. Взглянув на

мать, я произнесла: «Меня нужно отвезти в госпиталь. Кажется, я схожу с ума».

Мы с матерью сели в машину. Наш старенький «датсун» показался мне до боли родным и знакомым — единственным местом, где я чувствовала себя в безопасности. Мы медленно кружили вокруг квартала, а я все говорила и говорила. Я выложила матери все, что накопилось на сердце. Все, по поводу чего чувствовала себя виноватой. Тревога постепенно стихла, и мы вернулись домой.

Теперь-то мне ясно, что это был один из самых тяжелых панических приступов в моей жизни, вызванный накопленным за предыдущие годы чувством вины. Что же такого ужасного я сделала? Да ничего!

Ощущение вины часто не имеет под собой никаких реальных оснований, что не мешает людям с повышенной тревожностью чувствовать себя источником всех бед. Некоторые члены моих групп взаимопомощи полагали, что их тревожность — расплата, справедливое наказание за все совершенные в жизни ошибки. Но это, конечно же, совершенно не так. Все мы страстно желаем и заслуживаем счастья, но нас не отпускает чувство вины.

Виноватым себя можно чувствовать по бесконечному множеству поводов. Я постоянно ощущала ответственность за алкоголизм отца, как будто сама была в нем повинна. В раннем детстве я чувствовала вину за нашу бедность, а когда подросла — за то, что не я самая лучшая ученица, подруга, сотрудница. Доводилось ли вам когда-нибудь выражать неприязнь к кому-либо? Считаете ли вы себя виноватым в этом и сейчас? Случалось ли вам ощущать на себе чье-либо недоброжелательное отношение? Чувствуете ли вы до сих пор ответственность за это? Наиболее вероятно, что, вы не несете ответственность за когда-то случившееся, но пронесли с собой чувство вины через всю жизнь. Доводилось ли вам нарочно причинять кому-то вред? Переживаете ли вы по этому поводу до сих пор? Приходилось ли вам

обижать брата или сестру? Испытывали ли вы когда-нибудь муки совести перед тем, кого уже нет на свете и у кого невозможно попросить прощения? Вот лишь некоторая часть из возможных поводов для чувства вины.

Если завести специальный блокнот, в котором можно было бы отмечать все случаи появления ощущения вины, то по самому грубому подсчету их набиралось бы не менее десятка. Продолжая вести эти заметки, вы наверняка обнаружите, что постоянно испытываете чувство вины по поводу самых обычных вещей.