Только не дворецкий

Кристи Агата

Спокойно и с легкой душой он пошел спать. Спокойно и с легкой душой он проснулся на следующее утро. Весь этот кошмар останется в прошлом. Сегодня же он во всем признается управляющему, понесет заслуженное наказание и успокоится.

Но удар ждал его за завтраком. Джейн, с широко раскрытыми глазами, ворвалась в комнату.

— Вы уже слышали новости, сэр? — вскричала она. — Молочник только что рассказал мне, что мистер Данн погиб прошлой ночью; его задавило поездом на переезде! Рабочие нашли его тело на путях сегодня утром, чудовищно изуродованное!

Твейт страшно побледнел. Что он сказал Джейн вчера ночью? Вон как она на него таращится. Что она могла подумать?

Нечеловеческим усилием он собрал волю в кулак.

— Боже мой! — воскликнул он с ошарашенным видом, поднимаясь

из-за стола. — Данн погиб? О господи, Джейн, как это ужасно! Я сейчас же пойду туда.

И он пошел. Тело уже убрали в домик рабочих неподалеку, и повсюду была полиция. Сержант поздоровался с Твейтом.

— Ужасное происшествие, мистер Твейт! — сказал он оживленно. — Вы ведь знали этого пожилого джентльмена?

— Знал его? — переспросил Твейт. — Разумеется знал. Он работал у меня в конторе. И приходил ко мне вчера вечером, нам надо было обсудить одно дело. Наверное, это случилось, когда он шел к станции. Ужасно! Я все еще не могу прийти в себя.

— Не сомневаюсь, — посочувствовал веселый сержант. — Но, черт побери, сэр, и такое случается.

— Я знаю, сержант, но мне не по себе, поскольку я чувствую себя отчасти виноватым. Он выпил слишком много. Я налил ему совсем мало, но к выпивке он был явно непривычен. Конечно, он не был пьян, но я все равно решил выйти и проводить его до станции.

Лицо сержанта изменилось.

— Так вы вышли вместе с ним? И проводили его до станции?

— Нет. Ему стало лучше на прохладном воздухе. Я попрощался с ним, не доходя до переезда.

Интересно, сержант на всех так смотрит или он уже?..

В тот же день пришли задавать вопросы. К Твейту они зашли на работу, но слуг, надо думать, тоже допросили. Твейт говорил правду: он дошел до калитки и потом повернул домой. Они записали показания и ушли. На следующий день они вернулись.

На суде защита опиралась на то, что Твейт пошел проводить гостя и не скрывал этого ни от слуг, ни от полиции. Но защита никак не могла объяснить ни остатки снотворного, найденные на дне графина и в желудке убитого, ни тот факт, что стрелки часов после обеда начали спешить на десять минут, хотя до обеда, по утверждению Джейн, шли правильно. Защита также не могла не признать значимость выписок из гроссбуха, найденных в запечатанном конверте в квартире Данна. А также значимость того, что некоторые суммы в определенные дни исчезали со счета Твейта, а через несколько дней точно такие же суммы появлялись на счету Данна. Наконец, защита не могла убедительно объяснить два факта: во-первых, судя по темным пятнам, найденным на одном из паровозов, трагедия произошла за семь минут до того, как Твейт вернулся домой; во-вторых, почему вдруг кухонный молоток с отпечатками пальцев Твейта оказался в кармане пальто, в котором он выходил на улицу в ту ночь?

В последнее ужасное утро Твейт рассказал исповеднику правду. Затем ему оставалось только собрать в себе все оставшееся мужество.

Найо Марш

Перевод и вступление Анастасии Завозовой

БЛАГОДАРЯсвоему отцу Найо Марш родилась два раза. В 1895 году — естественным путем и в 1899-м — официальным, когда ее отец вспомнил, что ребенка надо зарегистрировать. «Найо», что означает «умненькая», — одно из традиционных маорийских имен, которые пакеха, то есть жители Новой Зеландии европейского происхождения, часто давали своим детям. Мать Найо была актрисой, и Найо с детства полюбила театр, хотя увиденная ею в юном возрасте сцена самоубийства Джульетты навсегда поселила в ней страх умереть от яда. Именно поэтому у Марш так мало детективов, в которых жертва была бы отравлена.

Несмотря на то что родители Найо Марш были довольно скромно обеспечены и практически всю жизнь копили деньги, чтобы приобрести дом в более респектабельном районе, она получила очень хорошее классическое образование — сначала в колледже Сент-Маргарет, а затем в кентерберийской Школе искусств. Этим

она обязана отцу, который, будучи иммигрантом, всю жизнь остро ощущал свое непрочное положение в «приличном» новозеландском обществе и старался изо всех сил, чтобы его дочь заняла в этом обществе более высокое место.

Первоначально Найо Марш не думала связывать свою жизнь с литературой. Она колесила по Новой Зеландии с театральной труппой, после окончания Школы искусств профессионально занималась рисованием — ее работы даже выставлялись в художественных галереях — и писала путевые заметки в местные новозеландские газеты. Попав в 1928 году в Лондон, она подрабатывала там манекенщицей и на паях с друзьями даже открыла небольшой магазинчик «Тач энд Гоу», в котором продавались предметы интерьера, сделанные руками самой Найо и ее друзей. В 1931 году ей — после прочтения какого-то из детективов Кристи — пришла в голову мысль попробовать самой написать убийство, и в 1934-м был опубликован ее дебютный роман «Игра в убийство» (английское название романа — «A Man Lay Dead».). По задумке Найо Марш, ее герой — инспектор, а потом и суперинтендант Родерик Аллейн, джентльмен по происхождению, получивший столь же прекрасное образование и воспитание, как лорд Питер Уимзи, — все же должен был заниматься сыском не для собственного удовольствия: раскрытие преступлений для него не любительское увлечение, а работа, и подчас неприятная. Нарушив каноны классического детектива, Марш в романе «Маэстро, вы — убийца!» (английское название романа — «Artists in Crime», 1938) знакомит Аллейна с любовью всей его жизни и будущей женой, художницей Агатой Трой, которая в дальнейшем привнесет в тексты Марш то страстное увлечение искусством, которое было свойственно самой писательнице.

ОДНОЙ ИЗглавных особенностей детективной прозы Марш — помимо отсылок к столь любимому ею театру и театральной жизни — было то, что в своих романах она всегда прибегала к изощренному способу убийства. Так, например, голова одной из жертв приземлялась на обеденный стол, другого несчастного сварили в гейзере, а еще кто-то умирал, закатанный заживо в тюк с шерстью. В рассказе «Смерть в эфире» Марш не отступает от своих принципов изобретательного убийства.

Найо Марш всю жизнь прожила между Англией и Новой Зеландией, отдав много сил становлению новозеландского театра. Занятно, что сама Марш именно театральную работу воспринимала как дело всей жизни, и в своей автобиографии она лишь вскользь упоминает о сочинении детективов. Она никогда не была замужем и, по словам ее близких, страсть к театру вполне заменяла ей супружество. Впрочем, сама Найо, имея склонность к романтическому эпатажу, любила рассказывать, что хранит вечную верность своему жениху и другу детства Нэду Бристеду, который погиб в Бельгии в 1917 году во время Первой мировой войны, когда ему было всего лишь 19 лет. Впоследствии Марш пережила довольно бурный роман с новозеландским актером русского происхождения по фамилии Токарефф, который был вдвое старше ее, однако Генри Марш отказал Токареффу, когда тот просил руки Найо, и та с легкостью приняла решение отца. За свои театральные и литературные заслуги Найо Марш была в 1966 году награждена Орденом Британской империи. Умерла Найо Марш в 1982 году в возрасте восьмидесяти трех или восьмидесяти семи лет.

НАЙО МАРШ

Смерть в эфире

Двадцать пятого декабря в 7:30 утра мистер Септимус Тонне был найден мертвым возле своего радиоприемника. Обнаружила его Эмили Паркс, младшая горничная. Она толкнула дверь и, пятясь, вошла, держа в руках швабру, метелку для пыли и щетку для чистки ковра. В этот самый миг из темноты раздался голос, заставивший ее вздрогнуть от испуга.