Том 1. Стихотворения, статьи, наброски 1834-1849

Тургенев Иван Сергеевич

(Перевод)

Я лежал в высокой темной траве, Так нежно пахло вокруг, Седая скала круто обрывалась вниз, Вдали мерцало зеленое море. С юга пролетали лебеди, В дубовой листве тихо шелестел ветер… Я думал о ней, о той, которую обманул, И плакал как дитя. Сияло солнце, и тысячи тонких нитей Колыхались — протягиваясь от стебелька к стебельку; Было такхорошо; но мысль о покинутой девушке Никак, никак не оставляла меня. Сердце истаивало в потоках горячих слез, — Я не знал, когда же это кончится, И меня охватила страстная тоска О том, что давно исчезло. Когда я уходил, как она была бледна и печальна! Как горько сомкнулись в молчании ее уста! Настала ночь — ветер выл глухо и жутко; Я чувствовал — сердце ее истекает кровью. Она не знала — что говорить и что делать; Губы ее так дрожали; Она любила меня — и не могла побороть себя; Я ее больше не любил. То, что я сказал ей при расставании, — давно Забыто мной; но это не были ласковые слова. Я был доволен собой и весел, даже дерзок; И с легким сердцем, бодро я ушел. Из моего тихого уединения

меня властно влекла Толпа юношеских мечтаний, пестрая и светлая, И я забыл — таким великолепным казалось мне будущее — Разбилось или нет сердце девушки. Но когда нога моя коснулась моего порога — Вырвалась наружу жестокая мука и страсть; Она бросилась за мной в неистовом порыве любви И остановила меня, горько плача. В моей груди Мелькнуло воспоминание, как слабое эхо Отзвучавших песен, когда она обняла меня. Но что прошло, то никогда не возвратится, — Я тихо поцеловал ее в лоб и ушел. И разве не клялся я — о! разве не клялся В ту прекрасную, навеки прекрасную ночь, Когда почти без сил, опьяненная любовью и не владея собой, Она отдала мне прелесть юного тела? Ах, несмотря на мои слезы, мои поцелуи, Она оставалась молчаливой. Я поклялся, она взглянула на меня: «И тебе когда-нибудь придется меня покинуть…» И я, и я сделал это! И теперь… когда я отказался от всякой надежды, Когда я возвратился усталый и израненный в борьбе — С горьким раскаянием вспоминаю я те дни, Милое дитя и золотые мгновенья. Она меня забыла!.. О боже, не допусти! Но я это заслужил — то, что твоя рука давала мне, Я оттолкнул… Я лежу на берегу моря И желаю себе смерти.>

Русский

Вы говорили мне, что мы должны расстаться, Что свет нас осудил, что нет надежды нам; Что грустно вам, что должен я стараться Забыть вас, — вечер был; по бледным облакам Плыл месяц; тонкий пар лежал над спящим садом; Я слушал вас и всё не понимал: Под веяньем весны, под вашим светлым взглядом — Зачем я так страдал? Я понял вас; вы правы — вы свободны; Покорный вам, иду — но как идти, Идти без слов, отдав поклон холодный, Когда нет мер томлениям души? Сказать ли, что люблю я вас… не знаю; Минувшего мне тем не возвратить; От жизни я любовь не отделяю — Не мог я не любить. Но неужель всё кончено — меж нами Как будто не бывало милых уз! Как будто не сливались <мы> сердцами — И так легко расторгнуть наш союз! Я вас любил… меня вы не любили — Нет! Нет! Не говорите да! — Меня Улыбками, словами вы дарили— Вам душу предал я. Идти — брести среди толпы мне чуждой И снова жить, как все живут; а там Толпа забот — обязанности, нужды, — Вседневной жизни безотрадный хлам. Покинуть мир восторгов и видений, Прекрасное, святое сердцем понимать Не в силах быть — и новых откровений Больной душе печально ждать — Вот что осталось мне — но клясться не хочу я, Что никогда не буду знать любви; Быть может, вновь — безумно полюблю я, Всей жаждой неотвеченной души. Быть может, так; но мир очарований, Но божество, и прелесть, и любовь — Расцвет души и глубина страданий — Не возвратятся вновь. Пора! иду — но прежде дайте руки — И вот конец и цель любви моей! Вот этот час — вот этот миг разлуки…. Последний миг — и ряд бесцветных дней. И снова сон, и снова грустный холод… О мой творец! не дай мне позабыть, Что жизнь сильна, что всё еще я молод, Что я могу любить!

«Я всходил на холм зеленый…»

Я всходил на холм зеленый, Я всходил по вечерам; И тебя, мой ангел милый, Ожидал и видел там. Помнишь шёпот старых сосен, Шелест трав и плеск ручья… Ах! с тех пор, как околдован, У холма скитаюсь я. Загорятся ль в небе звезды, Светляки в лесу, в траве — Я бегу на холм знакомый Через поле по росе. Бледный месяц! милый месяц, Поленись, не выходи… Из-за моря, через горы, Ветер! тучи нанеси! Я стою… и сердце бьется. Что за шорох? — сонный сук Закачался… вот — промчался Надо мной вечерний жук. По деревне лай и пенье… Замелькали огоньки… Месяц близок… иль он хочет Подсмотреть детей земли? Слышу, по песку дорожки <. . > [74] Торопливо мчатся ножки, Ножки [милые] твои, И тебя я подымаю [И ношу, как мать дитя…] Ах, с тех пор, как околдован, У холма скитаюсь я!

74

Стих не написан.

<A.H. Ховриной>

Что тебя я не люблю — День и ночь себе твержу. Что не любишь ты меня — С тихой грустью вижу я. Что же я ищу с тоской, Не любим ли кто тобой? Отчего по целым дням Предаюсь забытым снам? Твой ли голос прозвенит — Сердце вспыхнет и дрожит. Ты близка ли — я томлюсь И встречать тебя боюсь, И боюсь и привлечен… Неужели я влюблен?..

<Песня Клерхен из трагедии Гёте «Эгмонт»>

Одной лишь любовью Блаженна душа. Радостей, Горестей, Дум полнота. Стремлений, Томлений И мук череда: То неба восторги, То смерти тоска… Одной лишь любовью Блаженна душа.

К А.Н.Х

Луна плывет над дремлющей землею ^* Меж бледных туч, Но движет с вышины волной морскою Волшебный луч. Моей души тебя признало море Своей луной, И движется и в радости и в горе Тобой одной. Тоской

любви и трепетных стремлений ^* Душа полна; И тяжко мне; но ты чужда смятений ^* , Как та луна.

«Долгие, белые тучи плывут…»

Долгие, белые тучи плывут Низко над темной землею… Холодно… лошади дружно бегут, Еду я поздней порою… Еду — не знаю, куда и зачем. После подумать успею. Еду, расставшись со всеми — совсем, Со всем, что любить я умею. Молча сидит и не правит ямщик… Голову грустно повесил. Думать я начал — и сердцем поник, Так же, как он, я невесел. Осень… везде пожелтела трава, Ветер и воет и мчится. Дрожью сокрытой дрожит вся душа, Странной тоскою томится. Смерть ли я вспомнил? иль жаль мне моей Жизни, изгаженной роком? Тихо ямщик мой запел — и темней Стало на небе широком.

«Осенний вечер… Небо ясно…»

Осенний вечер… Небо ясно, А роща вся обнажена — Ищу глазами я напрасно: Нигде забытого листа Нет — по песку аллей широких Все улеглись — и тихо спят, Как в сердце грустном дней далеких Безмолвно спит печальный ряд.

«Дай мне руку — и пойдем мы в поле…»

Дай мне руку — и пойдем мы в поле, Друг души задумчивой моей… Наша жизнь сегодня в нашей воле — Дорожишь ты жизнию своей? Если нет, мы этот день погубим, Этот день мы вычеркнем шутя. Всё, о чем томились мы, что любим, Позабудем до другого дня… Пусть над жизнью пестрой и тревожной Этот день, не возвращаясь вновь, Пролетит, как над толпой безбожной Детская, смиренная любовь… Светлый пар клубится над рекою, И заря торжественно зажглась. Ах, сойтись хотел бы я с тобою, Как сошлись с тобой мы в первый раз. «Но к чему, не снова ли былое Повторять?» — мне отвечаешь ты. Позабудь всё тяжкое, всё злое, Позабудь, что расставались мы. Верь: смущен и тронут я глубоко, И к тебе стремится вся душа Жадно так, как никогда потока В озеро не просится волна… Посмотри… как небо дивно блещет, Наглядись, а там кругом взгляни: Ничего напрасно не трепещет — Благодать покоя и любви… И в себе присутствие святыни Признаю, хоть недостоин ей… Нет стыда, ни страха, ни гордыни, Даже грусти нет в душе моей… О, пойдем — и будем ли безмолвны, Говорить ли станем мы с тобой, Зашумят ли страсти, словно волны, Иль уснут, как тучи под луной, — Знаю я, великие мгновенья, Вечные с тобой мы проживем. Этот день, быть может, день спасенья, Может быть, друг друга мы поймем.

Когда я молюсь

[Когда томительное, злое Берет раздумие меня… Когда, как дерево гнилое, Всё распадается святое, Чему так долго верил я… Когда так дерзко, так нахально Шумит действительная жизнь — И содрогается печально Душа — без сил, без укоризн… Когда подумаю, что даром Мой страстный голос прозвенит — И даже глупым, грубым жаром Ничья душа не загорит…. Когда ни в ком ни ожиданья, Ни даже смутной нет тоски, Когда боятся так страданья, Когда так правы старики… — Тогда — тогда мои молитвы Стремятся пламенно к нему, Стремятся жадно к богу битвы, К живому богу моему.]

Исповедь

Нам тягостно негодованье, И злоба дельная — смешна, Но нам не тягостно молчанье ^* : Улыбка нам дозволена. Мы равнодушны, как могилы; Мы, как могилы, холодны… И разрушительные силы — ^* И те напрасно нам даны. Привыкли мы к томленью скуки… Среди холодной полутьмы Лучи живительной науки Мерцают нехотя… но мы Под ум чужой, чужое знанье — Желанье честное Добра — И под любовь, — и под страданье — Подделываться мастера. Радушьем, искренней приязнью Мы так исполнены — бог мой! Но с недоверчивой боязнью Оглядывает нас чужой… Он не пленится нашим жаром — Его не тронет наша грусть… То, что ему досталось даром, Твердим мы бойко наизусть. Как звери, мы друг другу чужды… ^* И что ж? какой-нибудь чудак ^* Затеет дело — глядь! без нужды Уж проболтался, как дурак. Проговорил красноречиво Все тайны сердца своего… И отдыхает горделиво, Не сделав ровно ничего. Мы не довольны нашей долей — Но покоряемся… Судьба!! И над разгульной, гордой волей Хохочем хохотом раба. Но и себя браним охотно — Так!! не жалеем укоризн!! И проживаем беззаботно Всю незаслуженную жизнь. Мы предались пустой заботе, Самолюбивым суетам… Но верить собственной работе Неловко — невозможно нам. Как ни бунтуйте против Рока — Его закон ненарушим…. Не изменит народ Востока Шатрам кочующим своим.

К.А. Фарнгагену фон Энзе

Теперь, когда Россия наша ^* Своим путем идет одна И, наконец, отчизна ваша К судьбам другим увлечена — Теперь, в великий час разлуки ^* , Да будут русской речи звуки ^* Для вас залогом, что года Пройдут — и кончится вражда; Что, чуждый немцу с колыбели, Через один короткий век Сойдется с ним у той же цели, Как с братом, русский человек; Что, если нам теперь по праву ^* Проклятия гремят кругом — Мы наш позор и нашу славу Искупим славой и добром… Всему, чем ваша грудь согрета, — Всему сочувствуем и мы; И мы желаем мира, света, Не разрушенья — и не тьмы.