Том 1. Тяжёлые сны
Шрифт:
— Зачем ты их бросил? — упрекал он Ваню.
— Ну вот, сам же сказал: пускай, — со злою усмешкою оправдывался Ваня.
— Как же я теперь пойду домой? — горестно спрашивал Коля.
— А вот так же, как и я, — ответил посмеиваясь Ваня.
Его прозрачно-светлые глаза щурились и смеялись. Он сделал Коле гримасу и побежал вверх по склону, быстро, карабкаясь, словно кошка. Коля поспешал кое-как за ним, плача и царапая ноги.
«Домой бы поскорее добраться», — горестно
Но едва выбрались они на дорогу, опять стало ему весело, и все приключение с вином, купаньем, башмаками казалось ему забавным.
Вечерело, а Коли все еще не было. Уже Колина мама начала беспокоиться. Послала служанку к соседям. Служанка вернулась и сказала:
— И Ванюшки еще у Зеленевых нет.
— Вместе шляются. Вот я ему задам, — сердито сказала Колина мама.
А сама была испугана. Мало ли что могло случиться! Воображение рисовало ей страшные картины Колиной гибели.
Она стояла у калитки и озабоченно смотрела на дорогу. Сзади послышался быстрый и тихий топот чьих-то ног. Мама обернулась. Это был Коля: он прибежал задворками. Мама ахнула.
— Коля, в каком ты виде! Рукав у курточки оборван. Башмаки где?
Коля весело засмеялся, махнул рукой и сказал:
— Башмаки уплыли… далеко.
И неверный, хриплый звук его голоса ужаснул маму. Коля еле ворочал языком, был бледный, но очень веселый и принялся быстро, но сбивчиво и неясно рассказывать свои приключения. И ему было так странно, что мама не смеется его веселому рассказу.
— От тебя вином пахнет! — горестно воскликнула мама.
Ее пьяный мальчик казался ей столь страшным, что ей как-то не верилось. А Коля радостно рассказывал:
— Мы, мамочка, мадеру пили, в овраге, страсть вкусно. И кораблики спускали, — целых два кораблика. Как весело-то было, — прелесть что такое!
Мама была в ужасе, а Коля болтал неудержимо. Наконец мама кое-как уложила Колю спать. Он скоро заснул. Мама пошла к Зеленевым.
Когда Александра Дмитриевна пришла к Зеленевым, глава дома сказал своей жене:
— Разбирайтесь сами, как знаете.
И ушел на мезонин.
— Ваш Ваня дома? — спросила Александра Дмитриевна, задыхаясь от волнения. — Он напоил моего сына.
Зеленева покраснела, подбоченилась, злобно засмеялась и сказала:
— Как же, дома. Дрыхнет. С вашим сынком, видно, они здорово выпили, — винищем так и разит. А что напоил, так это еще кто кого. Худ-худ, а только таких дел за ним пока еще не было до приятного знакомства с вашим сынком.
Обе женщины принялись осыпать одна другую упреками и бранными словами.
— Ваш сын — самый отчаянный сорванец из всех дачных мальчиков. Нельзя так распускать мальчика.
— Чего вы лаетесь! — грубо ответила Зеленева. — Ваш соколик тоже, видно, хорош, что и говорить. Сапоги сегодня пропил, — чего уж тут. Хорош мальчик.
— Как пропил! — с негодованием вскрикнула Глебова. — Ваш Ваня их в ручей бросил.
Зеленева злорадно засмеялась.
— Эка беда! — сказала она — Напились! Не каждый день случается, слава Богу. Ваш Коля, авось, не размокнет. Проспится, — очухается.
Александра Дмитриевна заплакала. Зеленева посмотрела на нее с презрительным сожалением.
— Да вы не сердитесь, — сказала она примирительно. — Мы его этому не учим. С ребятами чего не бывает, — под колпак их не посадишь, — и набедокурят иногда. Нашему Ваньке, само собой, дерка будет. А вашего болванчика вы облобызайте хорошенько, — он вам завтра ручьи слезные напустит от раскаяния. И больше нам нечего разговаривать.
Повернулась и ушла.
На другой день, когда Ваня проспался, отец высек его. Было это рано утром, но соседи слушали с удовольствием, как Ваня ревел низким, злым голосом.
— Я его утоплю, — сказал Ваня после наказания.
Но уже его не слушали. Отец торопился на поезд. Мать провожала…
Отец уехал. Ваня долго лежал в чулане, неподвижно и молча. Потом встал и пошел из дому. Мать закричала на него:
— Ванька, не смей уходить сегодня. Сиди дома.
— Нашли дурака, — грубо ответил Ваня. — Стану я сидеть.
Он открыл калитку и побежал по улице. Мать погналась было за ним, но сразу видно было, что не догнать.
— Марфа, — закричала она служанке, которая, весело ухмыляясь, выглядывала из кухни, — забеги проулком, подержи его.
— Подрал, где его догонишь, — ответила Марфа и захохотала.
Бессильная хозяйкина ярость потешала ее.
— Вернись ты у меня, мерзкий мальчишка, — кричала Зеленева вдогонку сыну.
Ваня сидел на берегу лесного ручья, мрачно смотрел на воду и думал злые и жестокие мысли. Он шептал порою:
— Камень на шею, в мешок да в воду.
Вся его злоба и ненависть сосредоточились на Коле.
Желание Колиной смерти томило и радовало его. Утопить! А как его засунешь в воду? Да и зачем? Лучше бы так сделать, чтобы он сам утонул. Он послушается. Его можно заставить, заговорить, заворожить.
Злая улыбка жестокою гримасою исказила Ванино лицо. Он побежал в лес и закричал громко: