Том 1. Усомнившийся Макар

Платонов Андрей Платонович

День

Солнце уж в силе, тени кратчают, Липнет рубашка к спине, Травы в истоме стеблем иссыхают, Жарясь на вольном огне. Сухо и знойно, негде укрыться, Вихрится пыль по пескам, Пусто, далеко, ветер струится По прошлогодним листам. В мареве желтом, в устали тяжкой Стадо овечье пылит. Кнут подгоняет сзади по ляжкам, Не попадая ж — свистит. В днище оврага, в тени, прохладе Узкий гноится ручей Овцы припали, мокнут в отраде В влаге студеных ключей. Жальче и тоньше скулит сиротой Дудка в губах пастуха… Прыгает

ветер — щенок молодой, Даль полевая безлюдна, глуха.

У города

Столб телеграфный гудит над канавой. Ветер затрясся, завыл в проводах. В кучах навозных бродит шалавой Пес одичалый, со шкурой во вшах. Рявкает с хрипом от голода, старости, Нюхает сгнивший собачий костяк, Лижет его в неожиданной жалости: Может быть, это щеночек-сопляк. Ров недалече с сугробами падали, Кружится тысяча галок над ним. Клювами сразу тухлятину сцапали — Трупом поменело в мире одним. Ласточки, легкие перышки неба, Крутятся свадьбой, писком кричат, Ищут для птенчиков в воздухе хлеба И, задыхаяся, камнями мчат. Сядешь на зелень и вскинешь глазами… Где-то далеко телега скрипит. Плавится мутный свинец облаками, Пес исхудалый кашлем хрипит.

«Не тихо и не шибко…»

Не тихо и не шибко, А так — чуть-чуть спеша, Розвальни ноют хлипко, Где летом шла межа. Бесшумно и покойно Полозья чешут снег, И сердце сжалось больно Средь похиленных вех. Деревня за буграми Маячит кучей хат, Глубокими снегами Поля во сне шуршат.

«Долог зимний рассвет…»

Долог зимний рассвет В деревенском окне. С богом шепчется дед При лампадном огне. Светит снег у плетня На забытом гумне, Куры ждут давно дня — Покопаться в зерне. Вся деревня в снегу, И река подо льдом, На промерзшем лугу Ходит ветер огнем. Уходили века, Нивы ждали весны… Но тропа далека До зеленой сосны…

Юноше

Где чувства мало там мысли много, Где мысли много — там чувства нет… Иди лишь прямо — одна дорога — Туда, где правды сияет свет. Иди же прямо, иди же смело, Пока ты молод и полон сил, Чтоб сердце волей стальной горело, Чтоб, погибая, ты победил.

Рабы машин

[текст отсутствует]

Поезд

Вьется, вьется, вьется Путь стальной змеей — Встречный лес смеется Дружною семьей. Стучат, бегут колеса По рельсам чрез мосток Быстрей вагон понесся, Послышался свисток. Льется, льется, льется Стон груди стальной И звонко раздается Песнею родной…

Над горами

Небесами ясными Облака бежали, Взорами уставшими Отдыха искали… Чуть-чуть притаились На вершине дикой, Крылышки закрылись Над иглою-пикой… А, вздохнув немного, По прозрачной сини Снова в путь-дорогу, В колыханье линий.

Вечер после труда

Мастерская пуста; Как громадна

она! Я остался один… Тишина здесь властна. Реет чуть теплота У горна. Луч вечерний повис У окна. Там, за пыльным стеклом, Воздух ласков и чист… Свет родившихся звезд Серебрист. Тишина так полна, Словно слышится свист. Ночь крадется. Темнее, темней… Огонь звезд так далек, потаенно лучист. Буду ждать, буду ждать… Так ужасно покоя молчание… С солнцем жизнь не ушла — Ее нежное веет дыхание… Силуэты машин недвижимы, мрачны, Смерти вижу на них одеяние. Мастерская пуста… Огонек под золой, потухая, живет в угасании.

На реке

Вода рябится легким духом На зеленеющей мели… Обрывы выветрились сухо, И комья глины поросли… Под ветер выскочила жаба, О влажный хрустнула песок, Она от тины вся иззябла, И свисло брюхо, как мешок. Спешит прихлопнуть лапкой мокрой Червя, что вьется меж камней… Пестреет стайка туч сорокой, Темнеет блеск реки под ней, — И шумно дождик полосою Запузырился по воде, Сверкнул отточеной косою И замер, радугой зардев.

Март

Снег под солнцем растопился, Лужи распустил, Воробей, спеша, опился, Хвостик замочил. От оттаявших заборов Задымился пар, Отощавший в зиму боров, Как помятый шар. Пес, от вьюг осатанелый, Брешет ни с чего И забыл, что околела Сука — мать его. Льются с тихим лопотаньем В колесницах ручейки, Вечерком же ранне-ранним Все дороги далеки.

«Млеют в горячей весенней испарине…»

Млеют в горячей весенней испарине Пашни, дороги и лес-молодяк, Солнцем высоким они поошпарены, Стали за летний рабочий верстак. Хошь ли, не хошь, а водицей мочися В лютую зиму обжившийся снег. Терпи, не терпи и молись, не молися, А скоро уж будет дребезг телег. Странничек божий, Фома, уж поплелся, На весну глядя, бродить по Руси, Бадиком с гайкой таким обзавелся, Что палец во рту пососи. У изб, у плетней кое-где попросохло. Ребятки мочою там пробуют грунт. Шепчут старухи, — скотина где сдохла, Как соль вздорожала с копейки за фунт. Вечером свежим несется далеко Вскрик или голос птицы какой… Месяц над лесом пройдет одиноко, Тронется небо звездной рекой.

«Невысокие лозины…»

Невысокие лозины, Повалившийся плетень, Одинокие долины, Серый, скучный день. Задремавшие равнины, Пыльные кусты… Мои милые картины. Тихие мечты. Я у чистого истока Юности моей, У бегущего потока Уходящих дней…

Молот

Удары родят молнии — Безумные, упорные, Неуловимо полные мгновенного огня, Земля качает сводами. Пар льет паропроводами На молот мощь зажатую, от трепета звеня. И будто с ликованьем По мертвым наковальням Металл играет в пламени, Дробится, изменяется И снова накаляется, Сверкая остро гранями. Огни роятся искрами — Трепещущими, быстрыми, И близкими, и дальними…