Том 12. Пьесы 1908-1915
Шрифт:
Степаныч. Не догнать…
Мастаков. Домой поезжай к ней, а дома нет — на вокзал, она с семичасовым в деревню едет. Обязательно найди! Живее собирайся!
Степаныч. А кто же тут…
Мастаков. Иди! Никита поглядит за ребятами, я скажу…
Степаныч. Не подожгли бы…
Мастаков. Иди, говорю!
(Степаныч спешно уходит.)
Мастаков (бормочет).
(Сидит, схватив голову руками, покачиваясь.)
Занавес
Действие второе
Там же, в тот же день. Часов пять вечера. За постройкой, в поле, гармоника наигрывает: «Последний нонешний денёчек». Каменщик Никита сидит на скамье у сторожки, подрёмывает. Из кустов идут Павел, Яков, Таня с букетом полевых цветов в руках.
Яков (подмигивая на Никиту). Хотите, я его испугаю?
Павел. Он не спит.
Таня. Не надо!
Яков. Смешно будет! (Идёт к Никите, пристально и строго разглядывая его.)
Каменщик (встаёт). Ты что, сударь?
Яков. А ведь я тебя знаю!
Каменщик (улыбаясь). Меня тут все знают.
Яков. Я тебя да-авно знаю!..
Каменщик. И я тебя.
Яков. Ты — кто такой?
Каменщик (всё улыбаясь). Как же это — знаешь, а спрашиваешь?
Яков (строго). Я с тобой не шучу! Я, брат, про тебя такое знаю…
Каменщик (серьёзно). Чего про меня знать? Про меня нечего знать.
Яков (понижая голос). Ты в третьем году, в марте, что делал? Помнишь?
Каменщик (напряжённо). В марте? Третьего года?
Яков. Ага! Вспоминаешь?
Каменщик. Погоди…
Яков. Ты где тогда был, ну-ка, скажи?
Каменщик (смущённо). Стой… Дай бог памяти!.. В больнице я лежал будто.
Яков. Будто? Ну, а — по совести скажи?
Каменщик (испуганно). Постой-ка, ты — что, брат? А?
Яков. Нет, ты вспомни! Ты что тогда сделал?
Каменщик.
(Таня смотрит на старика, улыбаясь, Павел смеётся. Взглянув на них, Никита надел картуз и сердито отмахивается.)
Каменщик. Поди ты к богу! Я думал — взаправду что-нибудь. Экой безобразник! Я втрое старше тебя…
(Гневно ушёл в сторожку.)
Яков (торжествуя). Видали?
Павел. Ловко!
Таня. Странно! Чего он испугался?
Яков (с гордостью, оживлённо). Я могу испугать кого хотите! Любому человеку уставлюсь в глаза и начну: «А что я про вас знаю, что слышал!» Конечно, я ни черта не знаю, но человек обязательно испугается — ведь у каждого есть что-нибудь, что он скрывает, ну, а я веду себя так, будто мне все тайны известны! Понимаете?
Павел. И дураки же люди…
Яков. Особенно с барышнями удается это. Я любую барышню в полчаса могу до слёз довести.
Таня. Это — гадость! Вам не стыдно?
Яков. Да ведь я шучу! Чего же стыдиться?
Таня. Это очень стыдно — издеваться над девушками.
Яков. А вы как издеваетесь над нами? Ага! И вообще — ведь вам понравилось, когда старик испугался?
Таня. Вовсе нет!
Яков. А зачем улыбались?
Таня. Я не улыбалась.
Павел. Не спорь — понравилось. Это он ловко сделал. Вы здесь будете? Я пойду рубашку сменить, вспотел.
Яков. Сядемте, а?
Таня. Не хочу.
Яков. Не сердитесь на меня! Послушайте: лягушку, животное болотное, склизкое, тиская — получаем ощущение отвращения!
Таня (удивлённо). Что такое, как?
Яков (повторив). Это называется — бонмо!
Таня (смеясь). Фи, какая гадость! И ещё — бонмо! Это вы сами выдумали?
Яков. Сам.
Таня. Неправда!
Яков. Честное слово! Смешно ведь?
Таня. Нисколько.
Яков. А вы смеялись! Какая вы капризная — ужас!
(Несколько секунд сидят молча.)
Яков (уныло). А один актёр сказал: «Лучше иметь небольшой ум, чем большой чирей». Нравится вам?