Том 12. Пьесы 1908-1915
Шрифт:
Старик. Сними колпак с лампы!
Мастаков. Зачем?
Старик. Светлей будет. Это глупость — свет прикрывать. Ну, вот… А чем угостишь?
Мастаков. Водки хочешь?
Старик (смеясь). Э, нет! Водочку я не стану пить, нет! Хитрый ты, Гусев…
Мастаков (ударив ладонью по столу). Ну, давай говорить!
Старик (вздрогнув).
Мастаков. Ну, чего же тебе надо, Антон?
Старик (следя за Девицей). На двор, что ли?
Девица. На двор. Чёрное крыльцо сбоку…
Мастаков. Чего ты хочешь?
Старик. А чего бы мне, старичку, хотеть?.. Не знаю.
Мастаков. Говори сразу. Не издевайся, Антон, не серди меня…
Старик. А то — что будет?
Мастаков (вставая). А то я…
Старик (откачнулся в кресле). Ну, ну…
Девица. Вы не кричите, купец, тут — люди везде у вас, это вам нехорошо. Вы отодвиньтесь.
Мастаков. Молчи, девка!
Старик. Молчи, Марина, ничего! Я его знаю, он хоть горяч, да отходчив… Он добрый.
Мастаков. Что тебе надо, Антон?
Старик. А я ещё не надумал. Ты — потерпи, я исподволь придумаю…
Мастаков. Злой ты человек!
Старик. Мы все одного завода кони, только разной масти.
(Пауза.)
Старик (начинает говорить негромко и жалобно, но — быстро переходит в тон насмешливый и властный). Вот, Митрий, сидим мы с тобой друг против друга, оба — грешники, только я — отстрадал за грехи мои смиренно, но закону, а ты — бежал страдания-наказания. Я — высох до костей, а ты — распух в богатстве, на мягких стульях сидя. И вот — встретились мы. Я тебя семь годов искал — была у меня вера, что ты жив-здоров и в добром порядке. Да…
Мастаков. Говори скорее.
Старик. Не торопись, обожжёшься!.. Знаешь — как детишкам за столом говорят, когда щи горячие поданы? Не торопись — обожжёшься! Так вот — искал я тебя. Любопытно мне было поглядеть на смелого человека, который через закон перешёл. Христос за чужие грехи отстрадал, а ты за свой — не восхотел. Ты — смелый!
Мастаков. Я тому греху не причастен, я ошибкой осужден…
Старик. Все мы так говорим пред земным судом, друг пред другом, это я знаю! Я сам так говорил, в своё время…
Мастаков.
Старик. Ишь ты что! Нет, Гусев, это не годится! Эдак-то всякий бы наделал мерзостев земных да в добрую жизнь и спрятался. Это — не закон! А кто страдать будет, а? Сам Исус Христос страдал, древний закон нарушив. Закон был — око за око, а Христос повелел платить добром за зло.
Мастаков. Я добра людям не мало сделал…
Старик. Не видать этого. Люди живут, как жили, в нужде да бездолье, во тьме греховной… И всё, будто, хуже живут люди-то, — замечаешь, Гусев?
Мастаков. Ну, что же тебе надо от меня? Что?
Девица. Вы не перебивайте его, не мешайте, он этого не любит…
Мастаков. Антон!
Старик. Зовут меня — Питирим. А чего мне надо — сам догадайся. Ведь я одинаковых костей с тобою, однако я двенадцать лет муки мученской честно-смиренно отстрадал, а ты — отрёкся закона…
Мастаков. Что же ты, донести хочешь на меня?. Чтобы схватили меня?..
Старик. Я тебе не сказал, чего хочу.
Мастаков. Ну, предашь ты меня суду, разоришь мою жизнь, — какая в этом польза тебе?
Старик. Моё дело.
Мастаков. Жить тебе — недолго.
Старик. Зато хорошо поживу.
Мастаков. Работать ты не можешь.
Старик. Ты для меня заработал, мне хватит.
Мастаков. Оставь меня, Антон, какой ты мне судья?
Старик. Тебе всякий человек — судья. Зачем бежал? Зачем страдания не принял?
Мастаков. Жить хотел я, работать.
Старик. Страдание святее работы.
Мастаков (гневно). Зачем оно? Какая от него польза? Кому? Кому? Ну, говори, дьявол!
Старик. Не лайся, я смолоду облаян! Ты у меня в горсти, как воробей пойман. Мне ведь не страшно, что ты хорошей жизни достиг, любовницу себе завёл барыню…
Мастаков (яростно). Цыц! Не смей! (Бросается на него.)
Девица (бежит к окну). Батюшки!..
Старик (падая на пол, за стол). Бей стёкла!
Софья Марковна (выскочив из угла, отталкивает Девицу к столу, хватает Мастакова за руку). Уйдите! Вы, девушка, тоже — вон отсюда!
Старик (встал, испуганно озирается). Ишь ты, как подстроено… а?