Том 18. Лорд Долиш и другие

Вудхаус Пелам Гренвилл

Рядом упала тень. Сидни пристально глядел на него.

— Та-ак, — сказал он и пошел к клубу.

— Куда ты? — крикнула Эгнес.

— Домой, — ответил он. — Пока не убил этих мокриц. В конце концов, я тоже человек.

Эгнес загрохотала, словно клепальная машина.

— Какой смешной! — обратилась она к Джону, придерживавшему голову. — Что ж, придется мне быть судьей. Кто бил первым? Вы? Ну, поехали!

Пагубный эффект первых девяти лунок никуда не делся. Джон нанес мастерский удар и попятился в ужасе. Исправить

дело мог только мастерский удар Фредерика.

Но тот не утратил разума. Он ударил хуже, чем когда бы то ни было, и радостно вскрикнул, когда мяч упал в траву.

— Ай-яй-я-яй! — заметил он. — Нехорошо.

— Да, — согласился Джон. — Разрешите вам помочь.

— Не утруждайте себя.

— Какой же это труд!

— Все равно, лунка ваша. Мне его не выбить меньше чем ударов с четырех.

— У меня уйдет столько же.

— Гуч, — тихо вымолвил Пилчер, — вы — низкий человек.

— Пилчер, — прошептал Гуч, — вы — мерзавец. Если я увижу, что вы загоняете его под куст, польется кровь.

— Ха-ха-ха.

— Зря смеетесь.

Мяч угнездился в дерне, и выгнать его удалось только с третьего удара. Всего Фредерик потратил на лунку семь.

Иногда перед лицом опасности артистический склад души проявляет себя в самом лучшем виде. Промахнувшись трижды, Джон два раза ударил по мячу сверху, а шестым ударом направил мяч в бункер. Фредерик стремился к тому же, но это ему не удалось. Шесть ударов, которыми Джон вызволил мяч из песка, решили дело.

Но ненадолго. Когда мы подходим к одиннадцатой, сбоку от нас — бездна, через которую перекинут деревянный мостик. Фредерику не удалось направить в нее мяч, и тот залег неподалеку от лунки. Джон торжествовал. Легкий взмах, и его мяч будет там, откуда игрок с таким гандикапом его не вызволит. Он радостно взмахнул клюшкой, и мяч полетел в пропасть.

Да, полетел, но своевольно приземлился на левой доске мостика, подпрыгнул и поскакал по газону. Джон тупо смотрел на то, как он исчезает в лунке.

Воцарилась тишина. Потом заговорила Эгнес.

— Так. Хорошо, — сказала она. — Снова поровну. Да, голубчики, игра интересная.

И птицы взлетели в небо, услышав ее сердечный смех. Медленно приходя в себя, Джон заметил, что вцепился в рукав соперника, и отшвырнул его, словно змею.

Началась борьба, какой еще не бывало. То один, то другой подходил вплотную к проигрышу, но меткий удар или иная случайность все выправляли. К восемнадцатой лунке они по-прежнему шли с равным счетом. Пользуясь тем, что Эгнес наклонилась, чтобы завязать шнурки на ботинках, Джон воззвал к бывшему другу.

— Фредерик, — сказал он, — это недостойно вас.

— Что именно?

— Такая игра. Где старый добрый Пилчер?

— А вы как играете?

— Хуже, чем всегда, — признал Джон. — Но я волнуюсь, а вы нарочно мажете. Это и бессмысленно, и нечестно. Не понимаю, зачем вы это делаете.

— Вот как, не понимаете? Джон положил руку ему на плечо.

— Эгнес — прелестное создание, — сказал он.

— Кто-кто?

— Эгнес.

— Создание?

— Вот именно.

— Эгнес —

прелестное создание?

— Да.

— О-о-о!..

— Вы будете счастливы с ней.

— Кто, я?

— Вы.

— Счастлив?

— Еще как!

— Да?

Джон растерялся. Ничего не получалось.

— Знаете что, — сказал он, — заключим джентльменское соглашение.

— А кто тут джентльмены?

— Мы с вами.

— Да-а?

Джону не понравились и тон его, и манера. Многое не нравилось ему в Пилчере. Тем временем Эгнес завязала шнурки и шла к игрокам, словно мастодонт, ступающий по древнему лугу. Пришлось поторопиться.

— Давайте сыграем вничью, — сказал Джон.

— Что толку? Она заставит нас играть снова.

— А мы опять вничью. Вообще-то лучше перед матчем сбежать.

— Сидни найдет нас на краю света.

— Зачем туда ехать? Мы затаимся в городе, обрастем бородой…

— Что-то в этом есть, — признал Пилчер.

— Значит, согласны?

— Да.

— Очень хорошо.

— Что вам так нравится? — спросила Эгнес.

— Э… э… игра. То есть матч.

Эгнес хмыкнула. Она была тише, чем прежде, словно ее мучила какая-то мысль.

— Я рада, что вы так считаете, — сказала она. — А вы не можете играть лучше?

— Нет. О, нет! Мы всегда так играем.

— Хм… Ну, поехали.

Джон с легким сердцем нанес удар, полагая, что стараться незачем. Он его нанес, и мяч устремился вправо, сшиб коробку с подставками, быстро откатился и ударил бы Эгнес по ноге, если бы она не отскочила, как холмы из Писания. [40]

— Простите, — быстро сказал Джон, заметив пронзительный взгляд соперника.

40

как холмы из Писания — Пс. 113:7.

— Почему вы извиняетесь перед ним? — нервно спросила Эгнес.

Подозрения рассеять не удалось. Пилчер осторожно ударил по мячу, и тот пролетел тридцать ярдов. Вторым ударом Фредерик достиг границы газона. Джону не удалось загнать мяч под сосну.

Тут Пилчер наклонился и взял мяч в руки.

— Эй! — закричала Эгнес.

— Ой! — закричал Гуч.

— Что вы делаете? — спросила все та же Эгнес. Фредерик удивленно посмотрел на них.

— В чем дело? — спросил он. — К мячу пристала грязь. Я хотел его почистить.

— Господи! — вскричала Эгнес. — Вы что, правил не читали? Все, вы выходите из игры.

— Выхожу?

— Вы-Хо-Ди-Те. Этот мозгляк выиграл. Фредерик облегченно вздохнул.

— Ладно, — сказал он, — ладно.

— То есть как?

— Так. Да, так. Я проиграл. Что ж, ладно.

И он, ссутулившись, пошел к клубу. Джон глядел ему вслед, онемев от гнева. Этого следовало ожидать, думал он. Человек без чести и совести обвел его вокруг пальца. Примысли о том, как темна душа Пилчера, он задрожал и пожалел, что сам не поднял свой мяч. Но поздно, поздно!