Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932

Чёрный Саша

Тибр закипает сердито… Башня. Подошва моста. В щелях сырого гранита Тощие лапы куста. Мимо! Во мгле переулка Люди, как крысы, снуют. Ослики топают гулко. В окнах — вечерний уют… Перед знакомой харчевней Жареный, плотный кабан. Сладок под аркою древней Вялый мускатный дурман! <1928>

«Школа Дианы» *

Ты

видел ли «Школу Дианы» На вилле Боргезе, мой друг? Девчонок взволнованных станы, Стремительность бедер и рук… Стрела, зазвенев, пролетела, Свергается горлинка ниц,— Еще в напряжении тело И жаден восторг учениц… Диана застыла в сторонке, Над строгим челом — полукруг. Вдали на холме две девчонки Борьбой услаждают досуг. Внизу беззаботные дети В потоке, прозрачней стекла, О всем позабывши на свете, Полощут нагие тела.

____

В сбоку сквозь пышную зелень Крестьянская жмется чета: Прокрались из горных расщелин, Приникли и смотрят… Мечта? Под вечер в далекой деревне Средь круга неверящих глаз Польется в притихшей харчевне Взволнованный, странный рассказ. <1928>

Фонтан на Monte Pincio *

Над плетеной постелью мать склоняется в тревоге, Никого вокруг. Пора… Тростники средь водоема низко кланяются в ноги, В небе алая игра. Мальчик в мраморной корзине так беспечно поднял ножки,— Мир не страшен для него: Старый Нил, как мать, качает и урчит нежнее кошки. Пусть качает… Ничего. Но она… Своей рукою оттолкнуть младенца сына? На устах — безмолвный крик. Стан, как каменная арфа. Бог не слышит, даль пустынна. Колыхается тростник.

____

Сюда болтливые гиды Не водят заморских гостей: Об этом скромном фонтане До них не дошло вестей… Но как хорошо на закате Сюда прийти одному,— Смотреть на бессмертный город, На даль в стоцветном дыму. Смотреть, вспоминать и думать… Закат, как пламя костра; О скорбная мать Моисея! Сегодня — ты наша сестра. <1928>

ИЗ ЗЕЛЕНОЙ ТЕТРАДКИ *

Не по адресу *

Когда советский лжепиит, Подкидыш низменной рекламы, В кафе берлинском нахамит И разорвет жакет у дамы,— Для европейских трезвых глаз Грязней свиньи такие франты,— И слышишь триста первый раз: «Mein Gott! [8] Ах, эти эмигранты!»

8

«Мой Бог!» (нем.).

Взяв отпуска у сатаны, Пируют «нэпманы» в Берлине, Красновельможные

чины И их дородные гусыни… Самодовольный хриплый смех, На хищных пальцах бриллианты… И снова на устах у всех, «Mein Gott! Ах, эти эмигранты!» А пестрый виленский навоз, Вплывающий на две недели Для биржевых метаморфоз, Для сахарина и фланели? Полны их ржаньем все сады И все гостиницы-гиганты… И вновь шипят на все лады: «Mein Gott! Ах, эти эмигранты!» Галдят по-русски? Суд готов. Каких еще искать резонов? У эмигрантов нет значков, Как у собак и фаэтонов. Мы европейцев не виним. Как занести им в прейскуранты — Кто властный хам, кто пилигрим? «Mein Gott! Ах, эти эмигранты!» Но если иезуит-лихач, Вчера кропавший в «Общем деле», По новым вехам дует вскачь И мажет грязью по панели: «Ах, эмиграция! Вертеп! Скандалы! Пьянство! Бриллианты!», Невольно крикнешь: «Шут! Ослеп? Да разве вы-то — эмигранты?..» <1922>

Святая наивность *

Конечно, нужно возвращаться.

А. В. Пешехонов. «Почему я не эмигрировал»

Если б я торговал корсетами, Кокаином или браслетами, Если б я был куафером, шофером, Или секретных дел акушером,— Не нуждаясь в благословении Пешехонова, Я бы уехал без оного. Все такого рода двуногие Обходятся без всякой идеологии: Клиентура красных придворных дам И изобилие советских панам Создают такую пышную среду, Что в ней можно жиреть хоть в аду… Да и техника возвращения Не представляет для них затруднения: Почтительное выражение глаз И превращенный в валюту алмаз.

* * *

Но у эмигранта-интеллигента Душа и тело не из брезента… Как прикажете начать комиссию? Прибежать в советскую миссию И под взглядом глумящихся глаз Сочинить сто анкетных фраз? «Прабабка моя сочувствовала капиталистам, Я же с детства беспартийно тянусь к коммунистам, Во время старого режима Пострадал в полку нестерпимо — За смех во время переклички Был лишен ефрейторской лычки. Потупив очи к советскому подножью, Все свободы считаю буржуазной ложью. Цель моего возвращения — Культурное ближним служение…» Ах, как будут ржать советские снобы! Еще бы… «Послушайте, кислый червяк, У вас в порядке чердак? Если даже при Троцком, обожавшем „Русское богатство“, Даже Пешехонов был выслан из красного братства В числе многих прочих, Неподходящих для крестьян и рабочих,— То зачем нам обменная эта кадриль, Что за гиль!..»