Том 2. Лорд Тилбери и другие
Шрифт:
— Кто это?
— Один наш постоялец.
Адриана рассмешило это странное слово.
— Мне хочется еще поговорить!
— О чем? О мышках?
— Нет, серьезно, Джин. Я встревожен.
— Могу тебе дать совет, прочитала сегодня в газете. Встаешь перед зеркалом, улыбаешься и повторяешь пятьдесят раз: «Я весел и счастлив! Я весел и…»
— Нет, серьезно. Мне не по душе все эти секреты.
— Ты подразумеваешь наше тайное обручение?
— К чему хранить его втайне? Почему я должен скрываться на этом треклятом суденышке? Я знаю, тебе
— Нет, нет! Ты не понял.
— … но это нас недостойно. Я не люблю уверток. Почему не открыть твоему отцу, что мы обручены?
— Чтоб он явился к тебе с хлыстом?
— Что?!
— Видишь ли, у баронетов такой обычай. Бедный поклонник? Хлыстом его! Я хочу, чтоб вы познакомились поближе, а уже потом мы сообщим. Поэтому ты на «Миньонетте». Наберись терпения, дорогой. Переноси мышей, запах и дожидайся счастливого финала. Ну, а теперь мне действительно пора. Мне давно пора вернуться!
Стараясь загладить недавнюю вспыльчивость и все, что она наговорила Адриану, Джин вложила в прощальное объятие теплоту, какую выказывала нечасто, и не выказала бы сейчас, знай, что за ними наблюдают.
Мимо рощицы неспешно брел, а теперь остановился, как и подобает почтенному человеку, сидящему в первом ряду на собачьих боях, тихо остановился невысокий, кругленький, розовый субъект в мешковатом костюме и желтых тупоносых ботинках. На голове у него была шапочка, какие носят студенты американских колледжей. Лицо светилось умилением, как у старичка, которому нравится смотреть на счастливую молодежь.
Но Джин была гораздо счастливее до того, как заметила зрителя. Ойкнув, она высвободилась из объятий и помчалась через луг к машине.
А коротышка в мешковатом костюме улыбнулся простодушной улыбкой, сверкнув безупречно белыми зубами, которые не под силу создать природе, и пошел дальше.
7
Назавтра после визита в Лондон утро было ясное и солнечное. Зона высокого давления, простирающаяся над Британскими островами, все еще простиралась над ними; солнце, такое же веселое, как накануне, сверкало над деревушкой, подкрашивая крытые соломой коттеджи, живописную церковь, поилку для скота и «Гусака и Гусыню», единственный местный кабачок. Чуть дальше лучи отыскали и озарили Джо Ванрингэма, меланхолично шагающего вдоль реки.
Причиной его меланхолии был завтрак в «Гусаке и Гусыне». Теперь он с тревогой всматривался в будущее.
Когда накануне днем он сел на первый же поезд в рыночный городок Уолсингфорд и добрался на такси до деревушки Уолсингфорд Парва, действовал он, не ведая местных условий. В Уолсингфорд Парве, он полагал, несомненно найдется уютный деревенский домик, откуда он сможет с полным комфортом вести боевые действия. Но Уолсингфорд Парва могла ему предложить только «Гусака и Гусыню», скромную пивнушку, в этом качестве вполне приемлемую. Владелец ее, Дж. Б. Аттуотер, имел лицензию на продажу пива и более крепких напитков. Жаждущие дети земли заходили сюда опрокинуть пинту и посидеть до
Поднатужившись, гостиница выдала все, на что была способна, но результат оказался жутковатым. Джо чем дальше шагал, тем отчетливее видел, что продолжительное пребывание под крышей Дж. Б. Аттуотера будет жестоким испытанием и потребует от человека всей его стойкости и целеустремленности.
Он как раз терялся в догадках, отчего это Дж. Б. Аттуотер, покупая матрацы, отдал предпочтение тем, которые набиты шлаком, когда увидел заросли плакучей ивы, загораживающие реку, а подойдя, разглядел смутные очертания «Миньонетты».
Плавучие домики всегда привлекают. Этот казался совсем заброшенным, и даже менее пытливая натура сочла бы прямым своим долгом наведаться туда. Джо взобрался по узким мосткам и встал на палубе — превосходнейшая позиция для обзора Уолсингфорд Холла. Правда, он уже видел его со двора «Гусака и Гусыни», но оттуда дом просматривался не так подробно. Теперь Джо разглядывал его не спеша, он морщился и терзался, усадьба напоминала ему консервный завод, но испытывал и благоговение — да, домик жуткий, и все же в нем живет прекрасная дама. Так истовый паломник вглядывается в уродливый храм.
Созерцание прервал глухой стук — потирая макушку, появился Адриан Пик, который разыскивал в салоне свой портсигар. Низкие двери пароходных салонов весьма коварны. К ним приспосабливаешься постепенно.
Беседа началась не сразу, оба неприятно удивились. Как Джо уже отметил в разговоре с Джин, Адриан не числился среди его любимцев, а для Адриана Джо был случайным лондонским знакомым, с которым он ничуть не хотел встречаться еще и в деревне.
— Э, здрасьте, — промямлил Адриан.
— Доброе утро! Я вторгся в частные владения?
— Ничего.
— Я не подозревал, что тут кто-то обитает. Это ваша посудина?
Адриан кисло окинул взглядом свое пристанище.
— Нет, не моя, — ответил он. — Снял ненадолго.
— А я в инфекционной больнице «Гусак и Гусыня».
— Я там столуюсь, — удрученно буркнул Адриан.
Джо смотрел еще удрученнее. Даже в чернейших своих думах о «Гусаке и Гусыне» он не предполагал, что к тамошним мерзостям добавится еще и компания Адриана Пика.
— Как раз иду туда, — сообщил тот. — Вы уже завтракали?
— Да. Яичница с ветчиной.
— Видимо, про другие блюда они не слышали. Вчера мне тоже ее подавали. Интересно, как они добиваются такого цвета у ветчины?
— Силой воли? — предположил собеседник.
— А вы пробовали пойло, которое там называют кофе?
— Ни разу в жизни! — отозвался Джо, хотя жить ему доводилось даже во французских гостиницах.
В глазах Адриана затеплилась некая сердечность. Как мы уже отмечали, Джо он недолюбливал, но сейчас узрел в нем сочувствующую, родственную душу.