Том 2. Марш тридцатого года
Шрифт:
Григорьев. А кто набросал?
Белоконь. Да кто же? Я знаю разве? Народ тут такой. Они меня… (Оглянулся на часового.)
Клюкин заглядывает в столовую.
утопить готовы, что я с них определенно требую. Игорь Александрович, переведите меня на другой завод.
Григорьев. Глупости, работай здесь. Что тебе, плохо?
Белоконь. Оно не плохо, да
Григорьев. Ничего.
Белоконь. Народ здесь оскорбительный. А я такого не люблю. С автоматом этим прохода нету… Вы скажите главному…
Григорьев. Хорошо.
Входит Торская. Белоконь уходит, здоровается с ней в дверях.
Григорьев. здравствуйте, Надежда Николаевна.
Торская. Здравствуйте, здравствуйте, Вася. Не знаешь, где Вальченко?
Клюкин. Кажется, на заводе.
Григорьев. Спасите мою душу, Надежда Николаевна. Уже не товарищ Вальченко вас ищет, а вы его ищете…
Торская. Товарищ Вальченко мне нужен, вот я его и ищу.
Григорьев. Кажется, товарищ Вальченко вытеснил из вашей души даже коммунаров.
Торская. Ошибаетесь, в моей душе они уместятся, не мешая друг другу.
Григорьев. Только для меня нет места в этой любвеобильной душе.
Торская. Для людей вашей категории места нет. Верно.
Григорьев. Надежда Николаевна, обратите внимание, здесь часовой.
Торская. Ничего не могу поделать: в присутствии часового вы не умнеете.
Клюкин неожиданно взрывается смехом.
Григорьев. Так, Надежда Николаевна?
Торская. Да, так.
Григорьев. Хорошо. (Ушел наверх.)
Клюкин. Сцена ревности, да?
Торская. Нет, Вася, это сцена хамства…
Клюкин. И я так думаю.
Торская. А где Воргунов?
Клюкин. А вот.
Воргунов вошел.
Воргунов. Удивительное дело: для чего я вам могу понадобиться?
Торская. Идите сюда, мне надо с вами поговорить. Садитесь.
Воргунов. А это что за персонаж?
Клюкин. В коммуну просится.
Воргунов. Смотрите, какой он смирненький. Ну, чего ты такой смирный?
Лаптенко. Примите в коммуну.
Воргунов. Ага,
Лаптенко. У меня соображение хорошее. Примите.
Воргунов. Я вижу: смирненький.
Торская. Так и нужно: он будет хорошим коммунаром, правда?
Лаптенко. Я буду все делать… А примете?
Торская. Я здесь человек маленький… Попросишь старших… Примут.
Воргунов. Ну, сел. Говорите, в чем дело?
Торская. Один коммунар, фамилия его Одарюк, сделал важное усовершенствование в выключателе. Об этом говорят все коммунары. Вам известно?
Воргунов. Ничего не слышал. В выключателе? Угу…
Торская. Знает о нем Григорьев. Григорьев объявил, что усовершенствование Одарюка ничего не стоит. Я хочу, чтобы вы проверили.
Воргунов. Где же этот молодой русский изобретатель?
Клюкин. Он сейчас на работе, я могу вам рассказать.
Воргунов. Оказывается, это уже достояние широких народных масс? Рассказывайте.
Клюкин. В выключателе есть пластинка, знаете?
Воргунов. Ну?
Клюкин. Там на двух углушках нужно высверлить две дырочки и закрепывать на них штифтики для контактов. Одарюк предлагает дырочек не сверлить, штифтиков не ставить, а штамповать пластинку наподобие ласточкиного хвоста, а потом загнуть два хвостика. Можно их загнуть во время штамповки. Получаются хорошие контакты.
Воргунов. Угу. Это он сам придумал?
Клюкин. Ну, а кто же?
Торская. Разве хорошо?
Воргунов (в задумчивости подымается и направляется вверх). Черт… Просто как… Ласточкин хвост…
Торская. Петр Петрович, куда же вы?
Воргунов (остановился на лестнице). Ах, да. Так его фамилия Одарюк? А не Одергейм?
Клюкин. Да нет, Одарюк.
Воргунов. Пошлите этого Одергейма ко мне.
Клюкин (сдерживая смех). Смотри ты!
Сверху спускается Григорьев.
Воргунов. Товарищ Григорьев, вам было известно предложение Одарюка — ласточкин хвост?
Григорьев. Дело в том…
Воргунов. Было известно?
Григорьев. Было…
Воргунов. Больше не имею вопросов.