Том 2. Марш тридцатого года
Шрифт:
Начинается уборка.
Разговоры:
— А эту лестницу?
— Ликвидировать.
— Степка, ты сам внизу никого не впускай.
— Ай, и хитрая ж Наташка!
— Здесь нужно глории.
— Нельзя глории, краска облезет.
— Колька, я там кислоту в спальне оставил, принеси.
— А чего это Алешка так против Наташки?
— А как же ты думал! Им только дай волю на романы.
— Это же, правда, нехорошо — романы, Надежда Николаевна?
Торская. Волю на романы? Да, это
Блюм (со двора). Товарищ Жученко здесь?
Забегай. Сюда нельзя ходить. Видите — уборка.
Блюм. Я по делу.
Забегай. Знаем ваши дела. По делу, по делу, а потом возьмете и умыкнете коммунарку.
Блюм. Что вы, товарищ Забегай! Для чего ее красть, если своих не знаешь, как замуж девать.
Жученко. Какой здесь отряд?
Кто-то из ребят. Четвертый, непобедимый.
Блюм. Товарищ Жученко! Я, конечно, понимаю. Мальчики с дороги и все такое. Но вы же видите: шоферы ругаются, и никого нет…
Жученко. В чем дело?
Блюм. Да станочки эти.
Жученко. Разгрузить?
Блюм. Да, там три станочка.
Жученко. Ну что же, сейчас это устроим. Забегай, давай свою братву! Зырянский уже в столовой. Вот здорово! Алешка!
Зырянский (в дверях столовой). Жучок, тебе любовное послание. (Отдает записку.)
Жученко. Алексей, дай отряд на разгрузку станков.
Зырянский. Есть дать отряд на разгрузку станков. (В столовую.)Эй, пацаны, станки снимать.
Забегай (к Блюму). Это какие станки?
Блюм. «Вандереры» — универсальные фрезерные.
Забегай. Ребята, так это же те же самые «вандереры».
Общий возбужденный шум. Все выбегают на двор. Жученко читает записку.
Жученко. Допрыгались! Слышали, Надежда Николаевна?
Торская. Знаю.
Жученко. Вот беда. Что нам делать с этими женщинами? И откуда в голову придет — жениться?
Торская. Ничего, Жучок, не поделаете, жениться всегда будут.
Жученко. Так нельзя же так ни с того ни с сего… Ну… как это так у них выходит?
Со двора слышно.
Голос Зырянского. Раз, два — взяли, два — нажали… Стой, стой!
Дискант. А давайте так, как на Волге.
Голоса. Давай, давай. (Смех.)
Хор:
И пойдет, пойдет, пойдет… Вот идет, идет, идет… ИЖученко. Пойдем посмотрим.
Жученко и Торская выходят. Сверху медленно спускается Воргунов, прислушиваясь к тому, что делается на дворе. Со двора слышно:
Забегай. Подкладывай, подкладывай. Стой! Навались на ту сторону.
Зырянский. Малыши, вы все сразу. Вы не тащите, животами, животами навались!
Какой-то треск, победный крик, смех: «Готово!»
Воргунов, направившийся было к дверям, останавливается, задумывается, машет рукой и возвращается к лестнице. Не видя его, Федька Романченко с верхней площадки спускается вниз по перилам лестницы и на полном ходу налетает на Воргунова. Воргунов, пошатнувшись, поневоле принимают Федьку в обьятия. После освобождения из них Федька очень смущен и поправляет одежду.
Воргунов. Это… что ж вы… спешите так!..
Романченко. Там… это… станки. А вы кто — инженер?
Воргунов. Да, инженер, а все-таки надо развивать меньшую скорость.
Романченко. Когда спешишь…
Воргунов. Тогда у вас третья скорость.
Романченко. Угу!
Воргунов. Вы там увидите Блюма, попросите его зайти ко мне — к Воргунову.
Романченко. Есть пригласить товарища Блюма. (Убежал.)
Воргунов обернулся и тяжело смотрит ему вслед.
Занавес
Акт третий
Тот же вестибюль, что и во втором акте. Очень чисто, все блестит. На верхней площадке между окнами большой портрет Фрунзе, а под самым потолком на красном шелке золотой лозунг. По лестнице положена малиновая бархатная дорожка. Внизу при входе на лестницу стоит высокий денежный шкаф, а на стене — круглые часы. У денежного шкафа часовой с винтовкой. Часовой держится свободно, но когда проходит Захаров, становится «смирно».
У лестницы в специальной подстановке из белой жести — цветы. У барьера вешалки два диванчика, обитые кожей. У входных дверей пушистый половик, и все входящие обязательно вытирают ноги. Забывчивых часовой знаком или словом приглашает к порядку.
У денежного шкафа Клюкин. Сверху спускаются Крейцер, Дмитриевский, Воргунов, Троян.
Крейцер. Совещание ни в чем меня не убедило. (Остановился.)У нас есть все: инженеры, рабочая сила, станки, материалы, инструменты, вот этот самый ваш технологический процесс. Все есть, понимаете, а продукции нет. Вы мне рассказываете: то не так, другое не так, это не выходит. А я вас не понимаю. Должно выйти. И Троян вот говорит.