Том 2. Невинный. Сон весеннего утра. Сон осеннего вечера. Мертвый город. Джоконда. Новеллы
Шрифт:
Анна.Это правда. Голос у него иногда — какое-то подавленное пламя. Вчера, коснувшись его высохшей воспаленной руки, я подумала, что он болен. Он был возле меня, когда вы вышли: он вздрогнул, как человек, которым овладел страх. Пока вы там были, я то и дело чувствовала, как он дрожал, как будто ваши слова заставляли его страдать. У меня исключительная способность понимать эти вещи, Бианка. Мои глаза закрылись для души моей, поэтому она слушает. Вчера она подслушала трепет этих бедных фибр: они страдали — и каким мучением! Мне хотелось поговорить
Бианка-Мария (с явным беспокойством).Вы думаете, что мой брат действительно болен?
Анна.Может быть он только устал. Его силы истощены. Его идея гнетет его с силой страсти. Может быть он лишился сна. Он спит, вы это знаете?
Бианка-Мария.Не знаю, Анна. Комнату, смежную с моей, в которой он спал раньше, с некоторых пор он бросил. Прежде я судила о глубине его сна по тому, спокойно ли у него дыхание. Теперь он слишком далеко от меня.
Анна.Должно быть он лишился сна.
Бианка-Мария.Может быть. Веки у него распухли и покраснели. А он все время живет в этой раздражающей пыли, он все время там, не разгибая спины, роется в этих развалинах, ищет этот прах, дышит испарениями гробниц. Ах, какая у него ужасная воля! Я уверена, что он не даст себе ни минуты отдыха, пока не вырвет у земли тайну, которую он ищет.
Анна.Мне кажется, и в нем самом какая-то тайна.
Бианка-Мария.Какая тайна?
Анна.Кто знает!
Молчание.
Бианка-Мария.С некоторых пор он изменился. Бывало, он был так нежен со мной! Я была для него все — я, единственная подруга его молодости. Сколько раз я видела его усталым, но не таким, как теперь! Как дитя, он клал на мои колени всю свою душу. Теперь не то. Когда я подхожу к нему, кажется — он замыкается в себе. Бывало, когда от усилия мысли начинало болеть у него чело, он хотел, чтобы я сжимала своими пальцами его виски, усыпляла это болезненное биение пульса, благодарил меня за это, как за исцеляющее лекарство. Теперь — не то. Кажется, что он избегает меня. Вы мне сказали, Анна, что вчера мои слова заставили его страдать…
Анна.Может быть. Бланка, он чувствует, что в вас переменилось что-нибудь.
Бианка-Мария (в смущении).Во мне?
Анна (с ударением).Может быть он угадывает причину вашей грусти и огорчен этим.
Бианка-Мария.Причину моей грусти?
Анна (пытаясь скрыть резкость своего суждения).Вы не любите этой страны и хотите уехать.
Бианка-Мария.Теперь, как и всегда, я подчиняюсь его желанию.
Анна.А вот опять солнышко! Ваша туча прошла. Как тепло! Солнце прямо жжет. Дайте,
Бианка протягивает ей руку, помогает подняться, ведет ее по ступеням лестницы. Анна, не выпуская ее руки из своей и прижимаясь к Бианке как бы для того, чтобы почувствовать ее трепет, обращается к ней со следующим неожиданным вопросом:
Вы видели сегодня моего мужа до его ухода?
Бианка-Мария (несколько колеблясь).Да, видела. Он был с моим братом.
Анна.Вы не знаете, куда он ушел?
Бианка-Мария.Он оседлал лошадь и уехал по Аргосской дороге один.
Анна.С некоторых пор он больше не любит работать. Он пропадает целыми днями, вернувшись, молчит. Вы помните первые недели после нашего приезда? Вы помните его пыл? И он, как и Леонард, готовился к открытию неизмеримых сокровищ в глубине своей души. Казалось, что эта страна больше, чем всякая другая, обладала способностью возвышать его мысли. Великая волна поэзии кипела почти в каждом его слове. Вы помните? Теперь он молчалив и замкнут.
Бианка-Мария (с некоторым волнением).Может быть, он обдумывает какое-нибудь великое произведение. Может быть, он носит в себе бремя какой-нибудь великой, еще неопределившейся идеи. Может быть, его гений готовится произвести на свет какое-нибудь волшебное творение.
Анна.Он с вами разговаривает охотно, Бианка. Он вам не сообщал ничего?
Бианка-Мария (с легкой дрожью в голосе).Что он мог бы сообщить мне, дорогая Анна, чего еще не сообщил вам? Вы так близки его душе, так близки!
Анна.Я так же близка его душе, как нищая к двери, у которой она стоит. Может быть, ему больше нечего дать мне.
Бианка-Мария (нежно).К чему вы говорите это? Когда он обращается к вам, я всматриваюсь в его глаза. И всякий раз его взгляд утверждает одно: у него нет ничего более дорогого, он не знает ничего более прекрасного… Как вы прекрасны, Анна!
Анна.Вы словно стараетесь утешить меня в утрате чего-то ценного для моей жизни…
Бианка-Мария.Зачем вы это говорите?
Анна (прислушиваясь).Вы не слышали? Александр возвращается. Няня, взгляни с террасы, не едет ли он.
Кормилица, все время безучастно сидевшая на ступенях, встает, выходит на террасу и смотрит.
Кормилица.На дороге не видно никого.
Анна.Мне показалось, что я слышала лошадиный топот. Неужели он еще далеко? Уже поздно.