Том 3. Франческа да Римини. Слава. Дочь Иорио. Факел под мерой. Сильнее любви. Корабль. Новеллы
Шрифт:
Марко.Да, отталкивающий рот, который не забудешь никогда.
Вирджинио старается побороть свое волнение.
Вирджинио.А Симоне Сутри…
Джиованни.Он рыжий, веснушчатый, с жесткими усами, торчащими как щетка, высокий, костлявый, в прошлый четверг он возле Сан-Галликанской часовни разговаривал со мной… Не помнишь?
Вирджинио.Да. Помню… И ты думаешь…
Джиованни.Он
Марко.Ну, оставим в покое этого пассажира Патрика. Пойдем. Сегодня что-то спокойный приют лишен мира и тишины. Вирджинио, может быть, желает остаться один.
Вирджинио несколько еще взволнован, но понемногу приходит в себя.
Вирджинио.Нет. Почему?
Джиованни.Сестрица обещала вернуться… Подождем ее еще немного.
Вирджинио.Я позову ее.
Он быстрыми шагами направляется к двери налево.
Джиованни.А если ей нездоровится…
Марко.Оставь ей книжку и пойдем.
Вирджинио.Она сейчас придет.
Пока он выходит, остававшиеся вдвоем приятели переглядываются. Доктор вынул из кармана маленькую книжку, переплетенную в кожу бурого цвета. Марко Далио заговорил, понизив голос.
Марко.Джиованни, что случилось? Что это за книга?
Джиованни.Письма Фео Белкари дочери-монашке: «Духовное поле» и «Благовещение Пресвятой Девы» — книги религиозного содержания.
Марко.Позволь взглянуть.
Джиованни.Я принес сочинение, которое ей понравится. Я взял его у сестры.
Марко раскрыл книжку и читает надпись на первой странице.
Марко.«Эта книга принадлежит сестре Цецилии из Костасоле. Кто возьмет ее для чтения, должен вернуть».
Джиованни.Там есть и рецепт для исцеления души.
Марко.Увы, я боюсь, что все это ни к чему… Джиованни! Разве ты не чувствуешь, что что-то для нас приходит к концу? Мы можем уже с грустью сказать: «Помнишь? Покойная, тихая комната, Сабина приносит зеленую лампу, с улицы не доносится ни малейшего шума, только временами с Авентина слышится пение соловья, а иногда шум проходящего по Тибру пароходика, плечи играющей временами вздрагивают, молчание вокруг, когда раздается Бетховен…»
В дверях появляется молодая девушка в длинном капоте, делающем
Мария.Вот и я. Разве я не скоро пришла? А вы уже уходите?
Джиованни.Да. Поздно, но хотели дождаться вас, чтобы проститься.
Она говорит голосом, полным теплой нежности. Оба приятеля глядят на нее с выражением робкого обожания.
Мария.Что говорил Далио о Бетховене?
Марко.Я вспоминал чудные вечера минувшей весны.
Мария.Я вам опять предоставлю возможность послушать музыку, но не ту, что тогда. А где книга?
Джиованни.Вот она.
Мария берет ее почти с детской поспешностью и сжимает в руках.
Мария.Какие живые слова! Увядшие, но живые. Сестра Цецилия всегда носит ее с собой?
Джиованни.Есть помеченная страница.
Он указывает страницу.
Мария.Это? (Она читает, уже не улыбаясь, а с выражением серьезности.)«…так как за много лет до смерти она все плакала, ее спросили, почему она плачет, она отвечала: „Плачу потому, что не оценила любви и перестала любить ее“».
Марко.Глубокие слова для неба и для земли.
Вирджинио во время чтения снова вошел в комнату.
Мария.Вы мне ее на один вечер оставляете?
Джиованни.Да. Завтра я возьму ее у вас.
Мария.Благодарю.
Джиованни.Будьте здоровы. Покойной ночи.
Мария.Прощайте. (Она обоим приятелям жмет руки.)Прощайте, Далио.
Марко.Если завтра утром вам случится быть возле Санта-Марии, не забудьте взглянуть на брата Марко.
Вирджинио, стоя на пороге, зовет служанку.
Вирджинио.Сабина!
Джиованни.Завтра увидимся, Вирджинио. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать.
Оба приятеля уходят. Брат и сестра остаются одни. Выражение скрытности и сдержанности понемногу тает. Их черты во всей наготе выражают их душевное волнение.
Вирджинио.Почему ты простилась с нашими бедными друзьями таким тоном, как будто это было в последний раз?