Том 3. Орлеанская дева. Эпические произведения

Жуковский Василий Андреевич

Монгомери

Увы, погибну ли на чуже, не оплакан?

Иоанна

Но кто вас звал в чужую землю — истреблять Цветущее богатство нив, нас из домов Семейных выгонять и пламенник войны Вносить в спокойное святилище градов?.. Мечтали вы, в надменности души своей, Свободно дышащим французам дать неволю И Францию великую, как челн покорный, Пустить вослед за вашим гордым кораблем… О вы, безумцы! наш державный герб прибит К престолу бога; легче вам сорвать звезду С небес, чем хижину единую

похитить У Франции неразделимо-вечной… Час Возмездия ударил; ни один живой Не проплывет в обратный путь святого моря, Сей грани, божеством уставленной меж нами, Которую безумно вы переступили.

Монгомери

(опускает ее руку)

И так погибнуть, смерть ужасную увидеть?..

Иоанна

Умри, друг… и зачем так робко трепетать Пред смертию, пред неизбежною!.. Смотри, Кто я? Простая дева; бедною пастушкой Родилась я; и меч был чужд моей руке, Привыкнувшей носить невинно-легкий посох… Но вдруг, отъятая от пажитей домашних, От груди милого отца, от милых сестр, Я здесь должна… должна— не выбор сердца, голос Небес меня влечет — на гибель вам, себе Не в радость, призраком карающим бродить, Носить повсюду смерть, потом… быть жертвой смерти. И не взойдет мне день свидания с семьею; Еще для многих вас погибельна я буду; И много сотворю вдовиц; но наконец Сама погибну… и свершу свою судьбу. Сверши ж свою и ты… берись за бодрый меч, И бой начнем за милую добычу жизни.

Монгомери

(встает)

Итак, когда ты смертная, когда мечу Подвластна, как и мы, — сразимся; мне, быть может, За Англию назначено отмстить. Я жребий свой кладу в святую руку бога; А ты, призвав на помощь весь твой страшный ад, Отступница, дерись со мной на жизнь и смерть.

(Схватывает меч и щит и нападает на нее. Вдали раздается военная музыка. Чрез несколько минут Монгомери падает)

Иоанна

Твой рок привел тебя ко мне… прости, несчастный!

(Отходит от него и останавливается в размышлении)

О благодатная! что ты творишь со мною? Ты невоинственной руке даруешь силу; Неумолимостью вооружаешь сердце; Теснится жалость в душу мне; рука, готовясь Сразить живущее создание, трепещет, Как будто храм божественный ниспровергая; Один уж блеск изъятого меча мне страшен… Но только повелит мой долг — готова сила; И неизбежный меч, как некий дух живой, Владычествует сам трепещущей рукой.

Явление VIII

Иоанна, рыцарь с опущенным забралом.

Рыцарь

Ты здесь, отступница?.. Твой час ударил; Тебя давно ищу на поле ратном; Страшилище, созданье сатаны, Исчезни; в ад сокройся, призрак адский.

Иоанна

Кто ты?.. Тебя послал не добрый ангел Навстречу мне… по виду не простой Ты ратник; мнится мне, ты не британец; Бургундский герб ты носишь на щите, И меч мой сам склонился пред тобою.

Рыцарь

Проклятая!

не княжеской руке Тебя бы поразить; под топором Презренным палача должна бы ты На плахе умереть — не с честью пасть Под герцогским Бургундии мечом.

Иоанна

Итак, ты сам державный этот герцог?

Рыцарь

(поднимая забрало)

Я!.. Трепещи, конец твой наступил; Теперь тебе не в помощь чародейство; Лишь робких ты досель одолевала — Муж твердый ждет тебя…

Явление IX

Те же, Дюнуа, Ла Гир.

Дюнуа

Постой, Филипп; Не с девами, но с рыцарями бейся; Мы защищать пророчицу клялися; Нам прежде грудь пронзить твой должен меч.

Герцог

Я не страшусь ни хитрой чародейки, Ни вас, рабов презренных чародейства. Стыдися, Дюнуа; красней, Ла Гир; Унизили вы рыцарскую храбрость; Вы сан вождей на сан оруженосцев Отступницы коварной променяли… Я жду вас, бьемся… Тот в защите бога Отчаялся, кто ад зовет на помощь.

Обнажают мечи.

Иоанна

(становится между ними)

Стой!

Герцог

Прочь!

Иоанна

Ла Гир, останови их. Нет! Не должно здесь французской литься крови; И не мечом решить сей спор; иное На небесах назначено; я говорю, Остановитесь; мне внемлите; духу Покорствуйте, гласящему во мне.

Дюнуа

Зачем ты мой удерживаешь меч? Он дать готов кровавое решенье; Готов упасть карательный удар, Отмщающий отечества обиду.

Иоанна

Ни слова, Дюнуа… Ла Гир, умолкни. Я с герцогом Бургундским говорю.

Все молчат.

Что делаешь, Филипп? И на кого Ты обнажил убийства жадный меч? Сей Дюнуа — сын Франции, как ты; Сей храбрый — твой земляк и сослуживец; И я сама — твоей отчизны дочь; Все мы, которых ты обрек на гибель, Принадлежим тебе, тебя готовы Принять в объятия, склонить колена Перед тобой почтительно желаем, И для тебя наш меч без острия. В твоем лице, под самым вражьим шлемом, Мы зрим черты любимого монарха.

Герцог

Волшебница, ты жертву обольстить Приманкою сладкоречивой мыслишь; Но не меня тебе поймать; мой слух Оборонен от сети слов коварных; Твоих очей пылающие стрелы От твердых лат души моей отпрянут… Что медлишь, Дюнуа?.. Сразимся; биться Оружием должны мы, не словами.

Дюнуа

Сперва слова, потом удары; стыдно Бояться слов; не та же ль это робость, Свидетельство неправды?