Том 4. Драматические произведения

Блок Александр Александрович

Звуки становятся все строже, и наконец им начинают сопутствовать следующие слова:

Хор изнутри

Встаньте, братья! Поднимайте Гроб на траурный порог, В тьме гробницы Мирно спится Тем, чья жизнь полна тревог.

Яромир

Как меняетесь вы быстро, Голоса духов незримых! Полны сладости единой Пели вы, как рой пчелиный, Так за что ж теперь, казня, Тайно жалите меня? То не звуки жизни мирной, Так звучит напев могильный! Церковь свет бросает в ночь — Тише, сердце! Не пророчь! Только б видеть, видеть, видеть! Пусть

мне гибель суждена!

Он взбирается по грудам развалившихся камней к окну капеллы.

Хор (продолжает)

Если мира В этом мире Сын лишил тебя родной, Там в награду, Вместо сына, Твой Отец навек с тобой. И слепого Он обрящет, Как Он Каина нашел, Преступленью Есть отмщенье, Справедливый суд тяжел.

Яромир (бледный, шатаясь, возвращается назад)

Что там было? Что я видел? Это правда, правда, правда? Или очи отражают Только сны души туманной, Вместо мира светлого? В месте мрачном и глухом Был обширный божий дом. Смертно бледные ланиты Флером траурным повиты; В алтаре — господень лик Отвернулся и поник, Будто знают эти очи Тайный ужас долгой ночи. И, возмездием горя, Мрачный хор из алтаря Властно требует отмщенья За ночные преступленья. На помост пустой взнесен, Слуг толпою окружен, Бледным светом свеч облитый, Раной красной и открытой Бледный там грозит мертвец, Мертвый мой лежит отец. Тем временем свечи гаснут в церкви. Как? Отец? Сказать нет силы! Тот лежит, кого убил я: Что бы ад мне ни вопил — Не отцом моим он был! Я ведь только человек, Пусть дела чернее ночи, Все же — то дела людские, А над жизнию отца — Дьявол сам бы содрогнулся… Я о голосе природы Прежде слышал и читал; Если вправду был отцом он, Отчего же он молчал? Должен был он громко крикнуть В миг, когда кинжал взнесен: «Стой! Кого разишь? Опомнись! Ты к убийцам сопричтен!» Если б та, кого люблю я, Та, к кому стремлюсь с тоскою, Если б мне была сестрою, То откуда — жар страстей, Что влечет так жадно к ней? Бред безумный и больной! Так ли любит брат родной? Нет! Пусть факел Гименея Озаряет, пламенея, Нашу страстную любовь — Здесь сольется наша кровь! Вижу свет, туман редеет, Всколыхнулась мгла, плывет; Смелым сердцем бог владеет, Пусть решенья час пробьет! Разве слово иль хотенье Грех помогут искупить? Нет с дороги возвращенья, Раз вступив, не отступить. Не на счастье я родился, Цвет не цвел невинный мне: Тот, кто с чортом породнился, Предан будь ему вполне. Обладать мне ею надо, Пусть грозит ей пламень ада, Пусть небесная гроза Мечет молнии в глаза! Ад кромешный, дай любое Имя ей! — в честном бою Назову ее женою, Вырву милую мою! Наступает час решений, Дела требует, зовет Час зловещий привидений! Вот — окно! Вперед! Вперед! (Взбираясь наверх.) Страшно, милая? Не бойся, Ждать недолго, успокойся, Сладко грезить, сладко спать, Сладко друга обнимать.

(Влезает в окно.)

Входит капитан с солдатами, которые ведут Болеслава.

Капитан

Приучил ты нас не спать, Не

пытайся убежать! Стой, не двинешься ты с места! Где товарищ твой, скажи? Здесь ты с ним расстался?

Болеслав

Здесь.

Капитан

Я не вижу никого.

Солдат

Капитан, вот здесь в окне Видел я, мелькнуло что-то, Мне казалось, человек В это узкое отверстье Торопливо проскользнул… Это он, клянусь! Наверно В подземельях тайных замка Хочет скрыться он от нас!

Капитан

Нас он больше не обманет, Где бы ни был он — всегда Мщенья меч его достанет. Так за мной, друзья! Туда!

(Уходит с солдатами)

Могильный склеп. На заднем плане — высокий памятник Праматери с подобающими эмблемами. Справа, на первом плане, помост, покрытый черной тканью.

Яромир (входит)

Так! Я здесь! — Душа, мужайся! — Веет ужасом от стен, Тихо сказанное слово Возвращается в мой слух, Словно кто-то незнакомый Произнес его… Куда бы Ни пошел я, предо мной Лента по полу влечется, Черно-красная, как кровь. Возмущается природа, Трепет ужаса в груди, Но за ней — иди, иди…

(Его руки встречаются.)

А! Кто холодом обжег? Чья рука? — Моя, моя! Как недвижна, холодна, Прежде кровию полна, А теперь — рука убийцы, Холодна рука убийцы!

(Задумывается.)

Пустяки! Нас ждет покой. Пробил свадьбы час ночной. Жду невесты дорогой! Берта!

Праматерь выходит из глубины.

Праматерь

Кто зовет меня?

Яромир

Это ты! — Теперь — все благо, Возвращается отвага! Дева, дай тебя обнять, Бледность с щек твоих согнать! Отступаешь ты назад? Устремляешь мрачный взгляд? Разве свадьбы час печален? Веселей, любовь моя! Видишь, счастлив я и весел, Будь и ты такой, как я! Знаю я, подруга, басни, В целом мире нет смешней! Это — злая ложь, я знаю, Но смешная, странная! Эти басни — смейся, Берта! — Говорят, что ты — сестра! Ты — сестра моя! Невеста! Смейся, смейся, без конца.

Праматерь (глухим голосом)

Нет, тебе я не сестра.

Яромир

Говоришь ты жалобно. Смейся, смейся, ты — сестра! А отец… Бежим! Готов я! Ты готова?

Праматерь

Где отец твой?

Яромир

О, молчи!

Праматерь (возвышая голос)

Где отец твой?

Яромир

Не буди ты в сердце гнева. Кроток я с тобою, дева, Но когда и мрак и ад Из глубин души звучат В возрастающем напеве, Ярый лев в пустынном гневе — Пес в сравнении со мной… Кровь поет в глубоких недрах, И тому, кто близок сердцу, Так же близок мой кинжал! Замолчи!

Праматерь (сильным голосом)