Том 6. Лимонарь
Шрифт:
Бог помиловал, уродил хлеб. И умолот был, не запомнят: по полтысячи мер всякий набил. Поминали странника старичка, Николу Милостивого.
НИКОЛИНА ПОРУКА{*}
I
На яром яру высоко жил — был богач Антип. Скупой и расчетливый, сколачивал Антип деньгу и даром, хоть помирай, не даст, под работу не даст.
А был бедняк
— Я, Марья, пойду к Антипу.
— Глупый, да ведь он же так никому не дает.
— Даст. Я придумал.
И пошел.
Пошел Сергей к богачу просить денег.
— Антип, батюшка! Не дай помереть с голоду.
— Нет, брат, я денег никому не даю, никогда.
— А ежели я тебе приведу поруку?
— А кто такой?
— Никола. Есть у меня, на божнице стоит образ, Никола. Он за меня и будет порукой.
Антип погладил бороду, прямо-то отказать не смеет: набожный был человек Антип, в божественном твердый.
— Ты ужотко приходи вечерком, я подумаю.
— Хорошо, приду, — согласился Сергей.
И пошел.
Пошел Сергей домой: будут у них ужотко деньги, поправятся, не помрут с голоду.
— Антип-то мне поддался: велел прийти вечером! — думал Сергей жену обрадовать.
— Что же ты сказал ему?
— А поручился Николой.
— Ой, что ты наделал!
— Глупая, кому, кому, а ему все видно: Никола не выдаст.
Вечер настал. Снял Сергей образ с божницы.
— Марья, оденься потеплее, да иди за мной, стань там у избы под окном, и слушай, и когда услышишь: «Батюшка, Никола Чудотворец, скажу, поручись за меня!», ты там и отвечай толстым голосом, погромче, «поручаюсь», мол.
Закуталась Марья в теплый платок, а сама дрожмя дрожит.
— Да ты не бойся! Кому, кому, а ему все видно: Никола не выдаст.
И пошли.
Пошел Сергей с образом, с Николою, за ним Марья.
II
Темно было на улице. Мело, крутила метель.
Осталась Марья стоять на улице, Сергей с образом к Антипу в дом вошел.
— До вашей милости.
— Ну, а поруку привел?
Сергей поставил образ на божницу. Тут хозяйка Антипова вошла в горницу. Помолился Сергей.
— Батюшка Никола Чудотворец, поручись за меня!
Поднялся и Антип на ноги, глядит на икону: поручится ль Угодник?
— Поручаюсь! — услышали голос, тихим голосом сказал там кто-то, а внятно, все его услышали: и Сергей, и Антип, и Антипова хозяйка.
Оробел Антип.
— Жена, слышала?
— Слышу.
— А много ль тебе, Сергей, надо?
— Много, — оробел и Сергей: что-то не узнал он Марьина голоса, — много: сотню!
— Дай ему две, — сказала хозяйка Антипова.
Антип отпер сундук и вынул
— Сроку время на сколько?
— До нового года, — сказал Сергей.
И с деньгами вышел на улицу.
Темно было на улице. Мело, крутила метель.
— Пойдем домой, Маша! — тихим голосом сказал Сергей жене.
А Марья дрожмя дрожит.
На другой же день накупили они всего себе — с деньгами все можно достать — и сахару, и муки, и круп всяких, и дров купили, — то-то огонек в печи заиграет весело! — и стали жить, да поживать.
III
Прошло Рождество, подходит Новый год, надо долг платить, а платить нечем. Рассчитывал Сергей, вот поправится, заработает, — кое — что и выручил, да такую уйму где же достать: целых две сотни!
И настал Новый год, не несет Сергей долгу.
Подождал Антип день, и еще день, досадно ему: как, ведь, поверил и такой обман вышел!
На третий день Антип взял образ Николы и понес на базар. И весь день ходил по базару, и никто не купил образа. И досадовал Антип, пенял Николе:
«Как же так, лично говорил, ручался за бродягу, и такой обман!».
И уж не надо ему никаких денег, только бы сердце успокоить: как, ведь, поверил и такой обман вышел!
Поздним вечером идет Антип назад домой, несет икону, себя не помнит, а навстречу ему старичок.
— Ты куда, сынок?
— Продаю образ, — сказал Антип, как говорил весь день.
— А сколько возьмешь?
— Ничего мне не надо.
Старичок взял икону, вынул две сотенных, подал Антипу.
— Ну, иди с Богом, сынок.
Пробирался Антип по реке к дому, совсем уж темно было, крепко держал в кулаке деньги. Запорошило у берега, — тонкий лед, скользко, — поскользнулся Антип, присел, а подняться не может. И так и сяк, не может. И ну кричать. На крик сбежались, узнали, и понесли его на руках домой.
И с той поры обезножил Антип и никакие деньги не подымут. Так и остался сиднем страдать.
НИКОЛИНО СТРЕМЯ{*}
I
Жил-был бедный мужичонка, Моргуном прозвали. Бился, старался Моргун до кровавого поту, а ни в чем счастья нет.
Городит Моргун огород у дороги, едет Никола Угодник.
— Бог помочь, мужичок!
— Милости просим! Куда едешь, Угодник?
— К Спасу.
— Милостивый Никола, спроси у Спаса, есть ли мне в чем счастье?
— Хорошо, спрошу.
— Да ты позабудешь.
— Не позабуду.
А видел мужичонка: стремена в седле у Николы золотые.
Милостивый Никола, отвяжи стремено, да оставь мне! Станешь у Спаса на коня садиться, а стремена нет, ты обо мне и вспомнишь.