Том 8. Театральный роман (с иллюстрациями)

Булгаков Михаил Афанасьевич

В кабинет, как обычно, текла вереница посетителей. Побывал главный бухгалтер Прохоров с ведомостью, за ним пришел дирижер, и Близнецов, обладавший странной манерой стараться никому и никогда не выдать денег, да к тому же еще с утра бывший в дурном расположении духа, тотчас же поругался.

— Не я рвал кожу на барабане! — кричал Близнецов. — Так теперь пусть он хоть собственную кожу натягивает на барабан! У меня нет этого в смете!

— Так нельзя работать! — вспылил дирижер. — Я заявлю Лиходееву!

— Кому хотите

заявляйте! — дерзко ответил Близнецов, и дирижер, красный от обиды, ушел.

Телефон трещал постоянно, и Варенуха кричал неприятным голосом:

— Нету его! Вышел! Неизвестно!

Вошел курьер и внес толстую кипу свежеотпечатанных афиш. Варенуха обрадовался и развернул ее.

На афише в числе прочего стояло крупными буквами:

ДОКТОР МАГИИ ФАЛАНД.

СЕАНСЫ ЧЕРНОЙ МАГИИ С ПОЛНЫМ ЕЕ РАЗОБЛАЧЕНИЕМ.

— Хорошо! Броско, — заметил Варенуха, отходя и любуясь буквами.

— Не нравится мне эта затея, — пробурчал Близнецов, косясь на афишу, — удивляюсь, как ему это вообще разрешили поставить…

— Нет, нет, Григорий Максимович! — возразит Варенуха. — Не скажи, это очень умный шаг. — И тотчас велел пустить афиши в расклейку.

Побывала актриса, умильно просила пропуск на сегодня, получила отказ от Варенухи, совравшего, что он выдал уже все, что было. Побывал какой-то лысый человек в грязном воротничке, сказал робко, что принес скетч.

— Оставьте здесь, — буркнул ему Близнецов, и человек положил засаленную рукопись на стол. Осведомился униженно, когда приходить за ответом.

— Через две недели, — буркнул Близнецов.

Человек стал кланяться Близнецову и Варенухе, отступая задом к дверям. Ни тот, ни другой ему не ответили на поклоны, и он скрылся с мученическим лицом.

Прошло еще некоторое время, и Близнецов начал злиться и нервничать из-за Степиной неаккуратности. Ведь сказал по телефону, что явится сейчас же, и пропал.

А на столе росла гора неотложных дел.

— Позвони, Василий Васильевич, ему, — нервно сказал Близнецов.

Варенуха позвонил, подождал, положил трубку на рычаг, сказал:

— Никто не отвечает. Значит, вышел.

— Безобразие! — рычал Близнецов.

Время текло, а Степы все не было. Так продолжалось до двух часов дня, и в два Близнецов совершенно остервенился. И тут дверь в кабинет отворилась, и вошла женщина в форменной куртке и фуражке, в тапочках, вынула из маленькой желтой сумки на поясе конвертик и сказала:

— Где тут кабаре? Распишитесь. Молния.

Варенуха черкнул какую-то закорючку в тетради у женщины и, когда та вышла, вскрыл конвертик. Прочитав написанное, он сказал: «Гм!», поднял брови и передал телеграмму Близнецову.

В телеграмме же было напечатано следующее. «Владикавказа Москву Кабаре Молнируйте Владикавказ гормилицию Масловскому точно ли блондин ночной сорочке брюках без сапог психический явившийся

сегодня гормилицию директор московского кабаре Лиходеев точка Масловский».

— Здравствуйте, я ваша тетя! — злобно сказал Близнецов.

— Лжедимитрий! — весело сказал Варенуха и тут же, взяв трубку, проговорил в нее:

— Телеграф? Молния. Владикавказ гормилиция Масловскому Лиходеев Москве Финдиректор кабаре Римский администратор Варенуха.

Независимо от сообщения о владикавказском самозванце принялись разыскивать Степу. Квартира его упорно не отвечала. Варенуха начал наобум звонить в разные учреждения, но нигде, конечно, Степы не нашел.

— Уж не попал ли он, как Мирцев, под трамвай? — высказал предположение Варенуха.

— А хорошо было бы, — чуть слышно сквозь зубы буркнул Близнецов.

И тут дверь опять открылась, и вошла та самая женщина, что принесла первую молнию, и вручила Варенухе новый конвертик.

Варенуха прочитал ее и свистнул

— Что еще? — спросил Близнецов.

В телеграмме стояло следующее.

«Умоляю верить Брошен Владикавказ силой гипноза Фаланда Примите меры наблюдения за ним Молнируйте Масловскому что я Лиходеев точка Лиходеев».

Близнецов и Варенуха, касаясь друг друга головами, молча перечитывали телеграмму, а перечитав, уставились друг на друга.

— Граждане! — вдруг рассердилась женщина. — Расписывайтесь, а потом уж молчать будете! Я молнии разношу!

— Телеграмма-то из Владикавказа? — спросил Варенуха, расписавшись.

— Ничего я не знаю, не мое дело, — ответила женщина и ушла.

— Ты же с ним в двенадцать часов разговаривал по телефону! — заговорил возбужденно Варенуха.

— Да смешно говорить! — воскликнул Близнецов. — Разговаривал, не разговаривал! Он не может быть во Владикавказе. Это смешно!

— Он пьян! — сказал Варенуха.

— Кто пьян? — спросил Близнецов, и опять дико уставились друг на друга.

Что телеграфировал из Владикавказа какой-то сумасшедший или самозванец, это было несомненно, но вот что было странно — это слово «Фаланд» в телеграмме. Откуда же это владикавказский субъект знает о существовании артиста, вчера только приехавшего в Москву, и о связи между ним и директором Степой Лиходеевым?

— «Примите меры»… — повторяют Варенуха слова телеграммы. — Откуда он знает о нем и зачем меры?.. Да нет! Это мистификация!

— А где он остановился, этот Фаланд, черт его возьми? — спросил Близнецов.

Варенуха соединился с конторой «Интуриста», и оттуда ответили, что Фаланд остановился в квартире Лиходеева.

— Квартира не отвечает? — заговорил Близнецов. — Значит, они оба куда-то вышли? Позвони-ка…

Он не договорил. В дверях появилась та же самая женщина, и Близнецов с Варенухой даже с мест поднялись навстречу ей, и она вынула из сумки, но уже не белый конвертик, а темный листок.