Томминокеры (Томминокеры - 3)

Кинг Стивен

3

Гарденер поставил защиту мыслей, как только вылез из корабля. Вопрос был в том, как много от нее осталось.

Он медленно прошел через комнату и сел на стол. Он чувствовал, как пистолет давил на желудок и пах; он чувствовал также его давление на свой мозг, тяжело лежавший под тем, что осталось от защиты.

– Это мне?
– спросил он, показывая на пилюли.

– Я подумала, почему бы нам вместе не выпить пива, - ясно сказала Бобби. Как друзья? И ты можешь брать таблетки, пока мы беседуем. Я думала, это будет самый добрый вариант.

– Добрый, - задумчиво сказал Гарденер. Он почувствовал первый

слабый толчок гнева. Зачем снова играть в дурака, песенка спета, но привычку надо ломать. Он сам был одурачен с избытком. Но тогда, - думал он, - может быть, ты - исключение из правила, Гард, старина Гард.

– Я беру пилюли, а Питер получил этот жуткий морской аквариум в сарае. Бобби, твое определение доброты претерпело охренительно радикальные изменения с тех пор, как ты плакала, что Питер принес домой мертвую птичку. Помнишь то время? Мы жили здесь вместе, мы выставили твою сестрицу, когда она пришла, и никогда не засыпали ее просьбами заходить еще. Мы просто хорошенько лягнули ее под зад. Он мрачно взглянул на нее.
– Помнишь, Бобби? Это было, когда мы были и любовниками, и друзьями. Я подумал, вдруг ты забыла. Я мог бы умереть за тебя, детка. И я мог бы умереть без тебя. Помнишь? Помнишь нас?

Бобби смотрела вниз, на свои руки. Видел ли он слезы в тех странных глазах? Пожалуй, все, что он видел, было задумчивое размышление.

– Когда ты был в сарае?

– Прошлой ночью.

– Что ты трогал?

– Обычно я трогал тебя, - задумчиво сказал Гарденер.
– А ты меня. И никто из нас не был против. Помнишь?

– Что ты трогал?
– пронзительно закричала она на него, и когда она снова взглянула вверх, он увидел уже не Бобби, а свирепого монстра.

– Ничего, - сказал Гарденер.
– Я ничего не трогал.
– Презрение на его лице должно было быть убедительнее любых протестов, так как Бобби притихла. Она деликатно потягивала свое пиво.

– Не в этом дело. Все равно ты не мог там ничего сделать.

– Как могла ты сделать это с Питером? До меня не доходит. Я не знал старика, вторгшуюся Энн. Но я знал Питера. Он тоже готов был умереть за тебя. Как ты могла это сделать? Господи!

– Он поддерживал во мне жизнь, когда тебя не было, - сказала Бобби. В ее голосе была мельчайшая нотка неудобства, защиты.
– Когда я работала круглосуточно. Он был единственной причиной, по которой здесь что-то сохранилось, когда ты сюда пришел.

– Ты, гребаный вампир!

Она посмотрела на него, потом в сторону.

– О Боже ж мой, ты делала такие вещи, и я помогал этому. Знаешь ли ты, как это больно? Я помогал! Я видел, что происходило с тобой.., в меньшей степени я видел, что происходило с другими, но я даже помогал этому. Потому что я был сумасшедшим. Но ты это, конечно, знала, не так ли? Ты использовала меня так же, как использовала Питера, но, видимо, я не был так же хорош, как старая гончая, потому что ты даже не стала класть меня в сарай и втыкать один из тех грязных вонючих гнилых кабелей в мою голову, чтобы сделать это. Ты только подмасливала меня. Ты вручила мне лопату и сказала: "Иди сюда, Гард, давай выкопаем этого бэби и остановим полицию Далласа". Вот и все, не считая того, что ты и есть полиция Далласа. И я помогал этому.

– Пей свое пиво, - сказала Бобби. Ее лицо опять было холодно.

– А если я не буду?

– Тогда я собираюсь

включить это радио, - сказала Бобби, - и открыть дыру в реальности, и отправить тебя.., кое-куда.

– На Альтаир-4?
– спросил Гарденер. Он придал голосу небрежность и зажал свои мысли.

(заслонить - заслонить - заслонить - заслонить)

Этим барьером в своем мозгу. Легкая хмурь снова сморщила лоб Бобби, и Гарденер ощутил ментальные пальцы, снова пробующие, копающие, пытающиеся выведать, что он знает, как много.., и как.

Отвлеки ее. Взбеси ее и отвлеки. Как?

– Ты много совался в чужие дела, не правда ли?
– спросила Бобби.

– Нет, пока я не понял, как много ты мне лгала.
– И внезапно понял. Он получил это в сарае, даже не поняв этого.

– В большинстве ты сам себе лгал, Гард.

– О? А как насчет ребенка, который умер? Или того, который ослеп?

– Как ты узн...

– Сарай. Это куда ты ходишь подкрепиться, не так ли? Она не сказала ничего.

– Ты отправила их за батарейками. Ты убила одного и ослепила другую, чтобы достать батарейки. Боже, Бобби, как можно быть такой тупой?

– Мы более умны, чем ты можешь предположить.

– Кто говорит об уме?
– закричал он яростно.
– Я говорю о сообразительности! О здравом смысле! Силовые линии ЛЭП проходят прямо за твоим домом! Почему ты не перехватила их?

– Верно.
– Бобби улыбнулась своей жуткой улыбкой.
– По-настоящему умно, прошу прощения, сообразительно. И какой-нибудь техник на подстанции в Огасте увидит на своих циферблатах утечку электроэнергии.

– Ты используешь почти все батареи С, D, и АА, - сказал Гард.
– Это капля в море. Парень, использующий домашнее электричество, чтобы запустить большую ленточную пилу, вызвал бы большее потребление электричества.

Она выглядела моментально сконфузившейся. Казалось, вслушивающейся - не во что-то там, а в свой внутренний голос.

– Батареи работают на постоянном токе, Гард. Линии переменного тока не сделали бы нас си...

Он ударил кулаками в виски и воскликнул:

– Да ты видела когда-нибудь этот драный преобразователь постоянного тока? Ты можешь взять его в радиомагазине за три доллара! Ты что, всерьез пытаешься мне рассказывать, что ты не могла сделать простой преобразователь, когда ты можешь сделать трактор летающим, а печатную машинку телепатической? Ты что...

– Никто не думал об этом!
– сразу же вскрикнула она. Было мгновение тишины. Она выглядела оглушенной, будто звуком собственного голоса.

– Никто не думал об этом, - сказал он.
– Правильно. Поэтому ты послала тех двоих ребят, готовых сделать или умереть за старый добрый Хэвен, и теперь один из них мертв, а другой слеп. Дерьмо это, Бобби. Меня не заботит, кто или что заменило тебя - часть тебя должна быть в чем-то. Часть тебя должна понять, что вы, люди, вообще не можете ничего создать. Совсем наоборот. Ты принимала пилюли глупости и поздравления остальных, как, дескать, это все прекрасно. Я был одним таким сумасшедшим. Я уверял себя, что все должно быть о'кей, даже после того, как стал знать больше. Но это то же старое дерьмо, как и всегда. Ты можешь дезинтегрировать людей, ты можешь телепортировать их в некое место хранения, или захоронения, или чего-то еще, но ты глупа, как ребенок с заряженным пистолетом.