Тонкий лёд
Шрифт:
— Куда? — тихо спросила я, поднимая на него взор.
Лицо мужчины расплывалось перед глазами, наверное, опять текли слезы, но, кажется, в те страшные мгновения я даже не понимала, что плачу.
— В ваши покои… наверное, — вдруг растерялся дворецкий. — Вы ведь туда направлялись?
Я кивнула, соглашаясь с ним. Однако сделав несколько шагов, я снова остановилась и отрицательно мотнула головой.
— Не хочу, — произнесла я. — Не хочу в покои.
— Но куда же тогда? — дворецкий растерялся еще больше. — Вам дурно…
— Весьма, — снова согласилась
— Стало быть, в покои, — уже более уверено ответил мой сопровождающий.
Мы сделали несколько шагов, но опять я остановилась и даже отняла свою руку у дворецкого, ожесточенно замотав головой.
— Не пойду в покои, не пойду, — повторяла я, с ужасом думая о недавно еще любимых комнатах, о спальне, куда придет супруг и будет смотреть на меня, как на падшую женщину, уверенный в моей измене. И мне придется глядеть на него и понимать, что он не верит мне, что он предает меня каждую секунду, пока видит во мне любовницу своего племянника, отказывая себе в собственном отцовстве. Бесплоден… Но это же чушь!
— Зачем он лжет мне? — с мукой воскликнула я, глядя на дворецкого.
— Кто лжет, ваше сиятельство? — осторожно спросил мужчина.
— Это так низко, так подло… — прошептала я, продолжая диалог с самой собой. — И я ничего не поняла об этом их договоре. Что за договор?
— Э-э… — протянул дворецкий, — я не понимаю, о чем вы говорите, ваше сиятельство.
— Ах, как я вас понимаю, — со вздохом ответила я. — И мне бы понять…
Дворецкий протянул ко мне руки, однако тут же их убрал и простецки почесал в затылке, негромко буркнув:
— Не послать ли за доктором Маггером? Надо бы спросить у его сиятельства.
Упоминание супруга неожиданно вывело меня из ступора. Я порывисто обернулась к дворецкому и произнесла с яростью, не свойственной для меня:
— Слышать не хочу ни о каком сиятельстве! Да как он смел? Кто дал ему право сомневаться? Зачем он верит клеветнику, а не своей жене?
И уже более твердо я устремилась вперед без всякой помощи. Дворецкий некоторое время не двигался с места, но вскоре догнал и пристроился рядом:
— Ваше сиятельство…
— Оставьте меня, — отмахнулась я, стремительно взбегая по лестнице.
— Куда вы, ваше сиятельство?
Я ничего не ответила. Единственное место, которое мне пришло сейчас в голову, были мои прошлые покои. Они находились достаточно далеко от нынешних комнат и от диара, и я спешила туда, чтобы спрятаться и остаться наедине со своими мыслями. Впрочем, я очень надеялась, что мысли оставят меня хоть ненадолго в покое. Мне требовалось отдохновение, настоятельно требовалось, чтобы душа моя смогла хоть немного успокоиться. И тогда я обязательно подумаю обо всем, что произошло со мной. Но не сейчас. Только не сейчас, когда в груди разрастается пустота.
— Мать Покровительница, прошу…
Мои прежние покои встретили меня чистотой и прохладой. Разумеется, здесь никто ежедневно не протапливал камин, лишь поддерживали порядок, как во всех жилых помещениях. Я всё также стремительно пересекла
Однако это оказалось сложнее всего. Словно отвратительные навозные мухи, в мою голову вползали воспоминания. Еще вчера я была преисполнена радостных надежд и верой в свое неколебимое счастье. Придумывала, как подать мужу известия о его отцовстве.
— От имени будущего диара, — вслух повторила я и вдруг расхохоталась.
Собственный смех показался мне пугающим в тишине, окружавшей меня, и я замолчала, жмурясь со всей силы. «Я бесплоден, драгоценная моя».
— Неправда, — замотала я головой. — Всё ложь. Зачем?
«Я не могу иметь детей». Но как же так? Отчего ему в голову взбрела эта чушь? Вот же, вот! Во мне живет прямое доказательство неверности этого утверждения. Как же можно так бессовестно лгать мне? Зачем?! Разве же не мечтают люди о продолжении своем? Разве не радуются, получив дар Богини? Мать Покровительница позволила людям быть бессмертными в своем потомстве, так почему же Аристан так легко отказывается от этого дара, поверив племяннику, о нраве которого сам немало рассказывал?
От бесконечных вопросов, на которые я никак не могла найти ответы, разболелась голова. Глаза пекло от пролитых слез, а сердце рвалось на части от боли и разочарования. Никогда не думала, что бывает так больно. Пустота, заполнившая мне грудь, теперь оказалась затоплена огнем. Я горела в нем и никак не могла обратиться пеплом.
Застонав, села на кровати и закрыла лицо руками. Опять потекли слезы и остановить их не было никакой возможности. Я ничком упала обратно, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Богиня! Как же после такого взлета возможно столь сокрушительное падение?
— Ох, маменька, хрупки же оказались мои крылья, — прошептала я, всхлипывая.
Неожиданно моего слуха коснулся звук открывшейся двери. Затем последовали приближающиеся шаги. Я подняла голову, вытерла слезы и застыла, глядя на супруга, стоявшего в дверях спальни. Аристан некоторое время не сводил с меня взгляда. Диар казался невероятно уставшим и подавленным. Я вдруг вспомнила, что он ездил на пожар в Брим и, судя по его словам, вернулся ночью. После искал меня и, наверное, так еще и не отдыхал.
— Что в Бриме? — зачем-то спросила я, продолжая смотреть на его сиятельство.
— Пожар потушили, виновные уже заключены под стражу. Весь урожай пшеницы, собранный в Бримских угодьях, сгорел, — ответил он и все-таки вошел в спальню.
Однако всего лишь шагнул в сторону, привалился спиной к стене, а после вовсе сполз по ней вниз и уселся на полу, подтянув колено к груди. Аристан ненадолго прикрыл глаза, шумно выдохнул и заговорил:
— Нам стоит объясниться.
Я не ответила. Ждала, что он скажет дальше. В душе жила толика надежды на то, что супруг сейчас принесет мне извинения за то, что было сказано ранее. Он потер лицо ладонями, взъерошил себе волосы и продолжил: