Тонущая женщина

Хардинг Робин

– Привет, – здоровается Джесси, усаживаясь на табурет за стойкой бара. – Ты освобождаешься в полночь? – Я киваю. – Не желаешь потом перекусить? В нескольких кварталах отсюда есть отличный бар. Он работает допоздна, и там подают отменный рамэн [2] . Или, может, зайдем куда-нибудь возле твоего дома?

– От рамэна не откажусь.

Джесси заказывает кофе и потягивает его маленькими глоточками, пока я дорабатываю смену, поглядывая на часы. За одним из столиков сидит компания пьяных студентов. Со мной они себя ведут оскорбительно, и я вижу, как Джесси напрягается, настороженно наблюдая за развитием

ситуации. Я вполне способна сама поставить на место юнцов, но мне приятно, что он готов за меня вступиться. Я уже и не помню, когда в последний раз кто-то так обо мне заботился. Я рассчитываю хамоватых студентов, а сама с волнением в душе предвкушаю чудесный вечер. У нас будет свидание. Самое настоящее. С едой. И на этот раз я не засну за столом. И если в конечном итоге мы окажемся в квартире у Джесси, это потому, что я сама согласилась туда прийти.

2

Одно из блюд азиатской кухни, лапша с бульоном и различными добавками: мясо, курица, рыба, морепродукты, овощи, зелень, грибы и т. д. (Здесь и далее прим. пер.).

Наконец я сдаю смену, и Джесси предлагает пройтись пешком.

– Вечер уж больно хороший. А после я провожу тебя до твоей машины.

Учтиво, даже благородно с его стороны, но в душе я надеюсь, что проведу ночь с ним. Мягкая постель, кофе и маффины. И теперь, чувствуя себя более здоровой, я не могу отрицать, что меня влечет к нему. Стресс, бездомное существование на грани выживания заглушили мой половой инстинкт. Но сейчас, когда я иду по улице рядом с Джесси, мое либидо пробуждается с новой силой. Феромоны в действии. И я жажду физической близости, изголодалась по сексу.

Ресторан маленький, с кабинками из грубо отесанной древесины. Окна запотели от кипящих кастрюль с супом. Нас ведут к столику, втиснутому в узкое пространство рядом с кухней. Мы заказываем два фирменных блюда и две бутылки холодного японского пива. Едва официантка удаляется, Джесси произносит:

– Я бы пришел раньше, но знал, что ты болеешь. Подумал, нужно дать тебе время, чтобы ты поправилась. Ты брала отгулы?

Значит, он не забывал обо мне.

– Я выздоровела довольно быстро, – отвечаю я. – Благодаря твоему апельсину.

Он смеется, хотя с шуткой я переусердствовала. На стол ставят две коричневые бутылки пива. Мы чокаемся и пьем. Пиво холодное, ядреное, восхитительное. Первый глоток спиртного успокаивает нервы, однако лучше его смаковать – пить медленно.

– Ли, где ты выросла? – Стандартный вопрос для первого-второго свидания, но я привыкла быть настороже. Впрочем, сейчас я не вижу вреда в том, чтобы немного рассказать о себе. Джесси не представляет угрозы.

– В северной части штата Нью-Йорк. А в сам Нью-Йорк переехала, когда поступила в университет. Потом там и осталась.

– И открыла свой ресторан, – констатирует он, вспомнив наш последний разговор.

– А ты? – спрашиваю я.

– В Спокане, – сообщает Джесси. – Далеко я никогда не уезжал. Мама до сих пор там живет. И сестра со своими детьми. Хорошо, когда родные рядом.

– М-м-м. – Мое мычание двусмысленно, но подразумевает согласие.

– Ты, наверное, скучаешь по своим.

– Да, – подтверждаю я, ничуть не покривив душой. – Но мы не очень близки.

Расспросить меня более подробно о родных Джесси не успевает. Нам приносят рамэн, и мы принимаемся накладывать в бульон чесночную лапшу, которую сверху посыпаем фурикакэ – японской приправой из обжаренного кунжута

и морских водорослей. Помешивая суп палочками, я увожу разговор в сторону от своей персоны.

– Я беспокоюсь за одну свою подругу. – Не самая приятная тема для обсуждения на свидании, но мне нравится, как я это сказала. Естественно. Как женщина, у которой есть и жилье, и круг общения. – Мне кажется, муж ее бьет.

– О нет. – Красивое лицо Джесси искажает гримаса сочувствия. – Она должна уйти от него.

– По ее словам, сделать это очень сложно. Она просит, чтобы я ей помогла.

– Каким образом?

Последние дни мы с Хейзел придумывали план ее побега. Почти каждое утро, в спортивном костюме, со свертком еды на завтрак, которую ей удавалась стащить из кухни, она будила меня стуком в окно моей машины. Мы спускались к океану, садились на нашу корягу, ели фрукты, или булочки, или злаковые батончики и под светлеющим небом разрабатывали план.

– Тебе понадобятся наличные, – предупредила я ее пару дней назад. – Кредитные карты легко отследить.

Хейзел нервно затеребила язычок молнии на своем худи.

– У меня нет своего счета в банке. Но в сейфе в кабинете Бенджамина есть деньги. Главное до них добраться. Я могла бы продать что-то из драгоценностей. Или какую-нибудь нэцкэ. Ты за свою сколько выручила?

Я пока еще не продала изящную фигурку. По правде говоря… я прикипела душой к этой вещице, вырезанной из кости. Меня не покидает дурацкое чувство, что, если я расстанусь с ней, то потеряю Хейзел. Только вот Хейзел я потеряю в любом случае, если хочу ее спасти.

– У меня пока не было времени ее продать, – солгала я.

– А фальшивые документы? – допытывалась она. – Как ты их достала?

– Я так далеко наперед не думала, – объяснила я. – Просто… ушла. А потом все документы у меня украли.

– Этот вопрос я решу, – пообещала Хейзел. – Достану документы для нас обеих. У тебя будет совершенно новая личность. – Она перевела дух. – Если хочешь, конечно.

Хейзел предложила мне возможность начать жизнь с чистого листа, стать другим человеком, незапуганным, бесстрашным. Избавиться от груза неудач и ошибок, обнулиться и ступить на новую стезю. Это значит, что мне придется расстаться с надеждой воссоединиться с сестрой и родителями, но, в принципе, после того, что я сделала, надеяться на воссоединение бессмысленно. Они никогда меня не простят.

– Да, хочу.

– Ладно. – Она встала. – Спасибо, Ли.

– Пожалуйста, – улыбнулась я, толком не понимая, за что она меня поблагодарила.

– Она хочет поселиться у тебя? – выводит меня из раздумий очередной вопрос Джесси.

– У меня очень мало места, – подчеркиваю я. – Ей нужны наличные. И документы.

– Ты можешь ей с этим помочь?

– Надеюсь. То есть… сделаю все, что в моих силах.

– Мой отчим бил маму. – Золотистые глаза Джесси полнятся печалью. – Ни одна женщина не должна так жить.

Он прав. Хейзел живет в адских условиях, а мое положение уникально, и я могу ей помочь. Если кто и знает, как можно раствориться в безвестности, вести анонимное существование, так это я. И это мой шанс загладить вину перед сестрой. Даже если я потеряю единственную подругу.

Пока мы едим суп фарфоровыми ложками, наматывая лапшу на палочки, наша беседа принимает все более беззаботный характер. Джесси заказывает еще пива, но я воздерживаюсь. По окончании ужина лезу в карман за чаевыми, что заработала за сегодняшнюю смену, но Джесси и слышать об этом не хочет.