Топ-модель
Шрифт:
– Молодец, - хвалит Стахов.
– Глаз-алмаз.
– А ухо, как помойное брюхо, - и рассказываю, что услышала от "маньяка", который снова проявился, как вредная болезнь, предварительно уперев мой мобильник из рюкзачка.
– Ишь ты, - качает головой ментхантер.
– Упрямый господин. Но ты держалась, как Мата Хари, - хвалит.
– Мужественно. "А я тебя, козла, зажарю, как барана" - отлично!
– А ты откуда знаешь?
– удивляюсь.
– Что знаю?
– Про козла и барана.
– А-а-а, - неожиданно протягивает руку
– Все отсюда, извлекает из-под воротничка маленькую черную брошку.
– Жучок-паучок, объясняет.
– Думала: мы тебя запустим в этот вертеп, - указывает на Центр моды, - без прикрытия. Высокая, понимаешь, мода, - говорит саркастически. Пойми, девочка, есть лицевая сторона моды, а есть изнаночная...
– Да, понимаю я...
– Понимать мало.
– Прекрати, - зажигаюсь.
– Лучше объясни, что происходит?
Выясняется, "сережка" - это предмет из оперативно-следственного арсенала спецслужб, который выполняет роль "маячка", указывающего местонахождение объекта, за которым ведется наблюдение. В данном конкретном случае, он сыграл свою позитивную роль: мое перемещение по Центру было прослежено и теперь мы имеем запись разговора гг. Соловейчика и Попова. После моего убытия.
– Как интересно?
– радуюсь.
– Можно послушать.
– А зачем?
– Как это зачем? Я главная героиня и вообще... мы работаем вместе? Или уже не работаем?
– Не передергивай, Маруся.
– Мы в одной связке, - вредничаю, - боевой? Или не в одной?
– Ишь ты, шустрая девочка, - возмущенно сопит охотник на людей. Послушаешь, но только после, как мы запись переведем в цивилизованный формат.
– Как это?
– Господа хорошие употребляли много... э-э-э... грязных слов.
– Грязных слов?
– Нецензурных, - морщится Алекс.
– Я же говорю: высокая мода с низкими пороками.
– А что, есть пороки высокие?
– Не об этом речь, Маша.
– И что они говорили - про меня?
– Послушаешь - узнаешь.
– Представляю, что...
– вздыхаю.
– На самом деле, какая их цель?
– Самая банальная, - отвечает Алекс.
– Заработать бабок немерено. В том числе и на тебе.
– Это понятно, а что конкретно хотят?
– Об этом позже. Давай-ка поработаем с нашим "маньяком", - предлагает.
– То, что он имеет отношение к модельному бизнесу, это без всяких сомнений. Значит, надо перетряхнуть весь этот курятник.
– Саша, - укоризненно останавливаю.
– Это мой курятник тоже.
– Цыц, птенчик.
– А если действует его пособник? Наш "маньяк" не так прост. И даже знает, что я пытаюсь защититься.
– Есть правда, есть, - соглашается менхантер.
– Вот ещё геморрой, ой, прости, пожалуйста.
– Пожалуйста, - передергиваю плечами.
– Но самое главное вот что... и запинаюсь.
Почему? А вот как рассказать мужчине о моем "совершенстве", хотя он и знает о нем, подслушав мои телефонные переговоры с этим сатанинским "поклонником"?
– Ты о чем,
– Есть ключевая фраза, - мнусь.
– "Маньяк" проговорился. Он знает то, что не знает никто.
– Что-что?
– вытягивается лицом Стахов.
– Что он знает?
– Ну это самое...
– Маша, - не выдерживает мой собеседник.
– Мы говорим на великом и могучем языке, будь добра, найти слова, чтобы выразить мысль.
– А ты, прости, туповат, - хамлю, - как лопата.
– А ты намекни толком.
– Намекаю: я - девственница!
– М-да-а-а, - держится Алекс.
– И что?
– А то: "маньяк" знает об этом.
– И что?
– Нет, ты не лопата. Ты - совок.
– А зачем нам лопата и совок? Чтобы закопать маньяка, - и неожиданно обнимает меня за плечи.
– Ну понял-понял я.
– Что понял?
– Все!
– И что?
– Надо найти того, кто мог ему рассказать об этом факте из твоей жизни. Кто это может быть?
Я отвечаю на этот вопрос: мама или Танечка. Мама вне всяких подозрений, стало быть, осталась Танечка Морозова. С ней мы подружились, а потом поссорились. Сегодня Морозова на занятиях отсутствовала. По какой причине - не знаю. Надеюсь, ничего плохо не случилось?
Охотник на людей заметно настораживается и просит, чтобы я поподробнее рассказала об этой фигуре. Я вспоминаю, как мы познакомились с Танечкой во время первого топ-модельного тура, как подписали договора, как потом сидели на бульваре и лакали пиво, как Морозова шокировала меня признанием о своей "первой любви" близ мусоропровода, как приглашала посетить некий спортивный зал в Марьино, где она, кажется, и обитает.
– Из Саранска она?
– переспрашивает Алекс.
– Значит, столичного адреса в договоре быть не может.
– И я написала свой, дивноморский, - вспоминаю.
– Там графа: "постоянное место жительства". Правда, номер телефона оставила московский.
Поразмыслив, Стахов принимает решение: я - сижу, он - идет. Куда? В цитадель порока. Зачем? Проверить договор Морозовой, а вдруг там и адрес, и телефон. Шанс маленький но он есть.
– Я быстро, - убеждает.
– Одна нога там, другая здесь. Если что, указывает на бардачок, - там "Стечкин", стреляй без предупреждения.
– "Стечкин" - это пистолет?
– Пушка, - выбирается в жаркий день.
– Все будет хорошо, Маша, - и удаляется в сторону Центра мода энергичной и деловой походкой менеджера по холодильным установкам.
Еще пристрелит какого-нибудь зайченко или кроликова, грустно шучу, Бог мой, столько событий, что я не успеваю понять, в каком мире нахожусь.
Впрочем, сейчас мне хорошо и комфортно. Приятно сидеть в надежной машине и быть защищенной. Надо уметь себя защищать, вспоминаю слова двоюродной сестры и протягиваю руку к бардачку. Открываю его - ба! Пистолетище! Он массивен, как сейф. Ничего себе игрушка для взрослых людей. Беру в руку, с трудом ворочаю. С такой пушечкой никакой маньяк не страшен.