Торговец и вор
Шрифт:
– Семь!
– гаркнул гном.
– Ты, обалдуй, совсем торговаться не умеешь?
– вскинулся толстяк.
– У тебя учился, пройдоха, - хохотнул карлик.
– Шесть!
– Пять, - выпалил торговец и тотчас в ужасе зажал ладонью рот.
– По рукам, - осклабился гном.
– Э, нет!
– толстяк выставил руки перед собой, будто собираясь с кем-то толкаться.
– У меня случайно вырвалось. Я хотел сказать пятнадцать.
– Слово - не гусь, сбежало - не отловишь, - глубокомысленно изрек недомерок.
–
– А вот и нет! Ты мне давай две монеты, - загоготал Хилмо.
– Это еще почему?
– брови торговца поползли вверх.
– А то ты запамятовал?
– глумливо осведомился гном.
– Три монеты ты мне должен за ночевку в Кории, а четыре, коли забыл, ты проспорил мне еще месяц назад, когда мы охотились на болотного дракона в лесу Рунхас. Итого, от семи отнять пять, получается два. Ты мне должен два золотых!
– Вовсе нет!
– заупрямился торговец.
– Эти долги я забираю за то, что ты назвал меня толстозадым, а еще пять монет ты мне заплатишь за то, что обозвал меня женихом Джалим.
– Никаких "нет", - пророкотал гном, сделав несколько шагов в сторону торговца.
– Гони два золотых, толстозадый.
– Проваливай с глаз моих, гном!
– замахал руками толстяк.
– Хилмо прав, Бо, - вступил в разговор Готрик.
– Заплати ему две монеты.
– Вот значит как!
– раскраснелся торговец.
– Ладно-ладно, любезный друг гном, задавись своим золотишком.
Горячечно тряся головой, купец нашарил на поясе калиту, развязал тесемки и бросил на широкую длань гнома два золотых кругляша.
– Так-то лучше, - расплылся в улыбке карлик.
– А теперь в путь, друзья!
– с несвойственной ему патетикой молвил Готрик.
– Нам надлежит поторопиться, ежели мы хотим сегодня заночевать на постоялом дворе.
– Точно, поспешим!
– поддержал следопыта Хилмо.
Троица друзей скорой походкой двинулась по тракту.
– Слушай, Бо, - через некоторое время обратился к торговцу гном.
– А с чего вдруг энтим эльфам приспичило в Ногрии обретаться? Что им в Даркланде-то али Доргриме не жилось?
Толстяк смерил карлика испытующим взглядом, вероятно, размышляя стоит ли вступать в беседу с подгорным грубияном.
– А ты, любезный друг, хоть раз до вчерашнего дня солнечных и лунных эльфов вместе встречал?
– все же решил заговорить Бо Хартсон.
– Дык, я их вчера вообще в первый раз увидел, - мотнул головой карлик.
– Я ж - не ты, по Даркландам да Доргримам никогда не шлялся.
– А не припомнишь ли ты, достопочтимый гном, что сказала перед своим уходом Джалим?
– пытливо прищурившись, вопросил купец.
– Угу, - закивал гном.
– То, что она не против с Лорго того... Но дескать времени у нее нет... Как хитро вывернулась, грымза лысая!
Толстяк прикусил губу, по всей видимости, оценивая, считать ли сказанное Хилмо за оскорбление.
– Я не про то, - наконец, поморщившись, ответил торговец.
– Джалим сказала, что отдаст голову эльфийки ее папаше.
– Чьему папаше? Твоему, что ли? Рэндольфу Хартсону?
– не понял толстяка карлик.
– Ты чем меня слушаешь, гном? Седалищем?
– вознегодовал купец.
– Джалим нанял отец эльфийской колдуньи, дабы ассасинка прикончила его дочурку. И как ты думаешь, почему он так поступил?
– Потому что он сообразил, что у него народилась мерзкая эльфья морда, - выдал карлик, после того, как около минуты напряженно морщил в раздумьях лоб.
– У нас гномов тож уродов сразу после рождения кончают.
– Удивительно?!
– брови торговца поползли вверх.
– А я-то думал совсем наоборот.
– Ты о чем?
– нахмурился гном.
– О том, мой любезный друг, что наша эльфийская подружка втюрилась в даркландца, что зело не понравилось ее папаше, кой ничтоже сумняшеся нанял ассасинку, дабы прикончить незадачливых голубков.
– Все равно не разумею, какого рожна они в Ногрию приперлись?
– Хилмо с силой ударил кулаком в собственную ладонь.
– Что тут неясного? Скрывались они, - дернул плечами раздосадованный тугодумием собеседника купец.
– Вот ты представь, ежели какая гномиха гоблина полюбит. Кто такую парочку приютит? Да и вы, и сизокожие кожу с них живьем сдерете...
– А то!
– оживился Хилмо.
– Я собственноручно экую поганку освежую, а утлого гаденыша разорву на куски.
– Так вот и у эльфов тоже самое. Коли кто из лунных с солнечной якшаться надумает, али наоборот солнечный лунную очарует, то его соплеменники тотчас охоту устроят и не остановят, покамест с обоими не расправятся.
– И все же я не кумекаю, Бо, - переварив услышанное, сказал карлик.
– Почто они в Ногрии, у всех на виду прозябали? Не надежнее ли им было где-нибудь в горах али лесах хорониться?
– Сего, любезный друг, я не ведаю, - задумчиво отмолвил торговец.
– Видать, в городе, тем паче, столице приятнее находиться, нежели по лесам шлендаться.
Гном лишь неопределенно хмыкнул в ответ. Разговор надолго прервался. Они ходко трусили сбоку широкой колеи, пыльным клинком рассекавшей светлый осиновый лес.
– Я понял, Бо!
– негаданно воскликнул Хилмо.
– Что ты понял, дорогой друг?
– остановился ошарашенный зыком гнома торговец.
– Скажи мне, почтенный соратник, что больше всего любят солнечные эльфяки?
– скривив толстые губы в загадочной усмешке, полюбопытствовал рудобородый коротышка.