Торгующая наслаждением
Шрифт:
– Грандиозный поступок, – повторяет она, – ну, ты знаешь, вбежать в церемониальный зал, когда любовь всей твоей жизни собирается выйти замуж, и закричать, что ты против этого брака из-за своей любви к невесте. Или стоять прямо под окном ее спальни с бум-боксом, горланя слова вечной любви и верности ей. Или возникнуть в аэропорту за пару секунд до того, как она сядет на самолет в Европу.
– Эм... – я таращусь на Эмили. Кажется, в последнее время кто-то смотрит слишком много фильмов. – Ну, она не выходит замуж, не уезжает в Европу и живет на шестом этаже, так что не думаю, что перечисленное тобою возможно.
Клянусь, вся
– Заткнись. Это просто примеры. Ты должен найти что-то, что вернет ее назад, это как наживка на крючке, но потом тебе нужно удержать ее.
– И ты собираешься мне помочь?
– Может быть, – пожимает плечами Эмили, – если ты меня покормишь.
– Ты только что съела всю вазу с фруктами на пятнадцать долларов.
Она начинает двигаться в сторону коридора, попутно потирая свой живот.
– Эй, я беременна твоим племянником и для того, чтобы увидеть тебя и распаковать твои коробки, мы летели пять часов в полном одиночестве, так что тебе лучше меня покормить.
Да, она определенно молодая версия мамы. Я слезаю со стула, мельком гляжу в окно и направляюсь в спальню, чтобы взять кошелек.
Бренна все еще лежит на пляже, на этот раз – на животе. Она слегка подергивает своими ступнями, наверное, в такт музыки в наушниках. И в этот момент я говорю себе, что если и есть какой-то грандиозный поступок, способный навсегда покорить ее, я его найду.
Возможно, это – не любовь, и даже не простая влюбленность, но я точно могу сказать, что она – та женщина, которую я хотел бы видеть в своей жизни. Если я не добьюсь ее, это сделает кто-то другой, тот, кто может оказаться полным ослом, а она впустит его в свою жизнь. Я не могу этого допустить.
***
Проходит еще два дня, а от Бренны не слышно ни слова. Эмили приходит в голову несколько идей, которые могли бы помочь, но меня ни одна не вдохновляет. Может быть, все эти широкие жесты не для меня. Я уверен, кто-то из нас двоих в конечном счете придумает идеальный сценарий, по крайней мере, так мне говорит сестра. Которая в данный момент спит в моей постели и храпит так громко, что я слышу ее с дивана. В свою первую ночь здесь она собиралась постелить себе на нем, но черта с два я бы позволил своей беременной сестренке спать здесь. Когда я сказал ей это, она не стала спорить. У меня была еще одна свободная комната, но в ней не было кровати. И за те несколько дней, что Эмили провела здесь, мы смогли превратить ее в небольшой домашний офис. Она согласилась, что мне нужно прикупить еще мебели, но я решил с этим повременить, так как не знаю, буду ли жить здесь после того, как закончу свое дело.
Завязав свои кроссовки, встаю и разминаю спину. Я паршиво спал прошлой ночью. Может быть, на этом диване и удобно сидеть, но спать на нем – совершенно другое дело. Мое тело ноет из-за того, что долго пробыло в одном положении. И сейчас я чувствую себя минимум на сорок лет, а не на двадцать шесть. Поэтому мне нужна пробежка.
Воздух чистый и свежий, а солнце только начинает появляться на небосводе. На самом деле, я все еще могу видеть луну, которая исчезает с каждой секундой. Знаю, что скоро температура поднимется, так что я немедленно перехожу на легкий спринт и ускоряюсь, миновав квартал. Я по-прежнему бегу вдоль пляжа по бетонной дорожке, которая проложена параллельно морю. Глядя на то, как много
Пробегая мимо пристани, я замечаю маленькую желтую лодку с выцветшими словами «De Toute Beaute», написанными черной, местами потрескавшейся, краской. К сожалению, я не говорю по-французски, но предполагаю, что здесь написано что-то, связанное с красотой. Я замедляю темп, двигаясь прямо к лодке, которая привязана к одному из доков. С каждым шагом, который приближает меня к этому маленькому судну, понимаю, что в нем есть что-то, что зовет меня.
Внимательно оглядываясь, из каюты появляется пожилой мужчина, по крайней мере, из того, что, по моему мнению, должно быть каютой. Я рыбачил бесчисленное количество раз, но никогда не делал этого в океане. Не говоря уже о том, что у нас был понтонный катер – самая большая лодка, на которой я когда-либо был. Она была габаритнее, чем эта, с каютой и большой площадью внизу.
– Как дела? – спрашивает старик, бросая плетеный канат к причалу. – Чудесное утро, не правда ли? – его акцент немного похож на французский, что объясняет иностранные слова на борту лодки.
– Конечно. Хорошая у вас лодка, – я прохожусь рукой по борту. Возможно, она и старая, но определенно построена так, чтобы долго служить своему хозяину.
– Верно.
Он маленького роста и худощавый. На нем коричневая шляпа, прикрывающая его голову, пара симпатичных брюк и желтые сапоги для рыбалки. Конечно же, он выглядит как заядлый рыбак.
– Это моя гордость и отрада. Я построил ее пятьдесят три года назад, а она все еще бесстрашно идет по волнам.
– Вы ее построили? – спрашиваю я, кивая в сторону лодки.
Сняв шляпу, мужчина стирает пот со лба, прежде чем натянуть ее обратно. Выбравшись из лодки, мужчина встает передо мной на причале, глядя на свое сокровище.
– Конечно. «De Toute Beaute» названа в честь моей покойной жены. Ее звали Анастасия, и она была самым красивым существом, что я когда-либо видел.
– Очень грустно слышать это, – говорю я ему, выражая соболезнование.
Он горестно усмехается:
– Она ушла почти десять лет назад, сейчас не о чем сожалеть. Я смирился с этим. Жена хотела, чтобы ее кремировали, а прах рассеяли над морем. Я так и сделал. Поэтому каждый раз, когда я выхожу в море, то чувствую, что моя любовь со мной.
Любой бы мог сейчас увидеть искреннюю любовь в его глазах, как к покойной жене, так и к этой лодке.
– А у тебя есть спутница? – спрашивает он.
Я смотрю на него так же, как он смотрел на меня, исследуя его глаза
– Я работаю над этим, – говорю ему, пытаясь придать голосу немного игривости. Запустив руку в волосы, понимаю, что весь вспотел, и нужно будет принять душ перед работой. – Ладно, мне скоро нужно двигать на работу. Я просто хотел взглянуть на вашу лодку. Она привлекла мое внимание, когда я пробегал мимо, поэтому решил подойти и посмотреть поближе.
Его улыбка дрожит:
– А ты знаешь, она продается. Мне восемьдесят семь. Не могу больше держать ее при себе.
Не уверен, намекает ли он мне, чтобы я выставил себя в качестве покупателя. Единственное, что я знаю – у меня никогда не было настоящей лодки, и я об этих плавучих средствах передвижения почти ничего не знаю. Даже не имею малейшего представления о том, во сколько мне обойдется эта лодка.