Торжество любви
Шрифт:
Надо попробовать, подумал он и принялся за домашнюю работу. Прежде всего, необходимо покормить Мари и уложить ее спать. Потом приготовить такой обед, чтобы Бетани от восторга забыла всех мужчин, вместе взятых, и помнила только его одного!
Свечи! Да, обязательно, подумал он, когда обед был готов. Свечи нашлись в ящике в столовой, а вот подсвечников не было. Недолго думая, он взял две рюмки, вставил в них свечи и опустил их на дно вазы для цветов. Водрузил ее в центре стола и невольно залюбовался своим изобретением. Успех обеспечен, Бетани будет в
Напевая себе под нос, он потушил свет и зажег свечи.
— О, выглядит великолепно! — восторженно воскликнула Бетани, когда Николас привел ее в столовую. — Но мне надо переодеться. Не могу же я сидеть за таким прекрасным столом в футболке и джинсах!
— Только быстро! Обед почти готов, — поторопил ее он.
Получилось даже лучше, чем можно было себе представить. Когда минут через десять она вошла в столовую в черном платье выше колен, Николас уставился на нее во все глаза. Платье было с вырезом в форме сердца спереди и с глубоким вырезом на спине, прикрытым длинными и тонкими, вроде спагетти, полосками ткани. Солнце и свежий воздух позолотили ее кожу, и это придавало ей еще большую привлекательность. Николас с трудом оторвал от нее взгляд и заставил себя сосредоточиться на обеде — макароны со свининой и говядиной, маринованные в красном вине, приправленные перцем и специями, а также салат из зелени со своего огорода.
Из вина был, как всегда, отменный шираз, а на десерт — свежие ягоды со взбитыми сливками.
Первый бокал он поднял за нее:
— За женщину, которая попала ко мне в дом через мою спальню! — Это была дружеская шутка, но Бетани покраснела. Он давно не встречал женщину, которая бы так хорошела от смущения, и это его совершенно обезоруживало.
— Я просто прошла через нее, потому, что парадный вход был заперт, — возразила она. — Я там ни на минуту не задерживалась!
— Ну, это я с радостью исправлю, — проговорил он, глядя ей в глаза поверх бокала.
Она положила в рот кусочек мяса и сказала восхищенно:
— Как вкусно!
— Но ты ушла от темы нашего разговора, — напомнил он ей.
Она покачала головой.
— О! Я твои таланты оценила!
Он бросил на нее глубокий, многозначительный взгляд.
— Взаимно, поверь мне!
В этот момент проснулась Мари и огласила столовую громким плачем, переданным сюда по переговорной системе, соединявшей детскую с остальными комнатами. Оба, не сговариваясь, тут же поднялись из-за стола.
Николас улыбнулся.
— Пойдем вместе.
Когда они вошли в детскую, Мари стояла в кроватке, держась руками за обе боковые стойки.
— Я знаю, что ты научилась стоять, моя дорогая! Но пойми, сейчас уже полночь! — с укором проговорил Николас.
Бетани придвинулась к нему и сказала:
— Не разговаривай с ней. Она только того и ждет.
— Что же нам делать? — недоуменно спросил он.
— Прояви твердость, положи ее обратно в кроватку и, укрыв одеялом, туго подоткни его, чтобы она не раскрылась.
Когда
— Удивляюсь, как мои родители решились завести двоих детей. Как рассказывала тетя Эдна, они начали ссориться сразу после свадьбы.
Она засмеялась, и его чуткое ухо акустика определило, что ее смех очень музыкален.
— Они, очевидно, обнаружили, что в мире слишком много семей, имеющих единственного ребенка.
— Единственный ребенок не для меня, — проговорил он.
Бетани казалась спокойной, но голос выдал ее, когда она спросила:
— Почему?
— После того, как мать нас бросила, я на себе почувствовал, как тяжело постоянно быть в компании с самим собой.
Она задумчиво провела пальцем по краю своего бокала.
— У тебя же были отец и брат.
— Отец вычеркнул себя из общества, а старший брат вскоре уехал учиться, так что я был предоставлен самому себе. Только бывая у тети Эдны, в ее огромной семье, я чувствовал, что живу полноценной жизнью. Вот там-то я дал себе клятву, что у меня будет такая же большая семья, как у нее. У Мари будет много братьев и сестер.
Бетани отодвинулась в тень, чтобы он не заметил выражения ее лица, но видно было, как она сжалась.
— А если не сможешь? — спросила она.
— Ну, это мне не грозит. Мой доктор заверил меня, что в этом смысле у меня все в порядке, — сказал он с ухмылкой. — О том, как он проводил анализ, я умолчу.
— Разумеется.
Своим чутким ухом специалиста он сразу уловил холодность, появившуюся в ее голосе.
— Что-то не так? — спросил он. — Разве дети для тебя не главное?
— Не слишком ли рано мы заговорили о детях? — ответила она вопросом на вопрос.
— Скольких я женщин в своей жизни ни встречал, все обязательно хотели иметь детей. Не вижу в этом никакой спешки, если ты это имела в виду. — Он наклонился к ней. — Ты хочешь, чтобы у тебя были собственные дети, или нет?
Бетани нехотя подняла голову.
— Я? Нет. Я же деловая женщина, ты забыл? У меня большие планы по расширению издательской деятельности.
— И ты считаешь, что сначала надо осуществить свои творческие замыслы, а создание семьи отложить до лучших времен? — спросил он.
Она зачем-то стала помешивать свой десерт, потом проговорила:
— Естественно.
Он поднялся и стал убирать со стола.
— Сомневаюсь...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Почему Николас выбрал именно вчерашний вечер для разговора о детях?
— Это было первое, что пришло в голову Бетани, когда она проснулась на следующее утро. Николас повез Мари на очередной осмотр к врачу, Бетани попросилась с ними, но он не взял ее. Нельзя сказать, что он был с ней холоден и излишне сдержан, но ей показалось, что его отношение к ней уже не такое, как вчера вечером. Ей было страшно подумать, что она ошиблась.