Тот, кто подводит черту

Артемьева Галина Марковна

– Лихая ты какая! – покачал головой Ренат. – Я бы, если бы родители не приехали, никогда бы жениться не стал. Если я родителей своих не уважаю, кто меня уважать будет? Как мои дети потом вести себя будут? Я же хуже собаки стану, если от семьи откажусь. И потом – а если он из плохой семьи? Если они воры, алкаши или рецидивисты?

– То что? Сын за отца не отвечает. И от сумы да от тюрьмы никто зарекаться не может.

– Как это не отвечает? Вся семья за каждого своего члена отвечает. Опозоришься сам – всю семью опозоришь!

– Что

дальше? – Леся уже устала от никчемных нотаций.

– Как познакомились? Что о нем знаешь?

– Он Валере помогал картины продать. Валера, муж мой бывший, его привел. Так и познакомились.

– Дальше?

– Дальше: он меня полюбил, я его полюбила. Все.

– Что о нем еще знаешь?

– Он ветеран Афганистана.

Ветеран Афганистана

Леся решила, что не будет больше скромничать и расскажет этим хлюпикам про настоящего мужчину, служившего Родине верой и правдой, не жалея жизни и не думая о почестях. Может, это их как-то устыдит. А то возомнили себя центром Вселенной. Прикидываются на сцене идиотами, так по жизни захотелось мудрецами выпендриться.

Послушайте, послушайте, какие они, НАСТОЯЩИЕ мужики!

– Он поддерживал отряд «Альфы», когда дворец Амина брали. Снайпером был. В засаде. У него четыре ордена Мужества! Он всю войну от и до прошел. У него осколочно-фугасное ранение и шесть контузий. Он пешком пол-Афгана прошагал, когда от своих на парашюте отбился и назад в часть возвращался!.. Он офицер! Майор запаса!

– Стоп-стоп-стоп, – попросил Филя. – Отряд «Альфы», говоришь, поддерживал? Когда брали дворец Амина? Не хило! Сколько ж ему годков? Он у тебя папик? Дедок?

– Он тысяча девятьсот семидесятого года рождения, – с расстановкой выговорила Леся, – на четыре года меня старше. Не папик и не дедок. Полный сил мужчина в самом расцвете лет!

Она видела, как ребята переглянулись между собой понимающе. Как врачи-психиатры при постановке очевидного диагноза.

Что они опять там выискали в их с Сашей биографии порочащего?

– Ты мне только одно скажи, а дальше сама думать будешь, – взмолился Ренат. – Ты все это всерьез сейчас говорила или шутила? Или ты действительно такая непролазная дура?

– Такими вещами не шутят, да будет тебе известно!

– Вот именно! Ты хоть знаешь, в каком году войска в Афган ввели?

– Мне что, экзамен по истории здесь перед вами сдавать?

– Слушай и запоминай: в последние дни декабря тысяча девятьсот семьдесят девятого года! Вот для чего учат историю! Чтоб потом лопухами не оказаться! С арифметикой у тебя тоже туго? Ну-ка, отними от семидесяти девяти семьдесят!

Ренат схватил салфетку и крупно написал: Год рождения – 1970. Вход в Афган – 1979.

– Скока лет снайперу? Решаем!

1979–1970 = 9.

Ответ задачи: снайперу было девять лет! Он

в Книге рекордов Гиннесса не значится? – злобно подытожил кумир поколения.

– И лучше не вдаваться в детали о четырех орденах Мужества, – посоветовал Василий, – просто не советую больше никому это говорить, если не хочешь, чтоб люди тебя уважать перестали.

– И про парашют и пол-Афгана на самом деле тоже не надо! Не так поймут, – посоветовал Филя.

– Убедили? – спросил Ренат.

Лесе стало нестерпимо грустно. Она была ошарашена, ошеломлена.

Этот человек, ее муж, не мог ей врать. Он ни разу за все месяцы их общения не подвел ее ни в единой мелочи.

Это какое-то жуткое недоразумение. Скорее всего, она что-то не так поняла. Заслушалась и перепутала что-то. Теперь Саша выглядит ничтожным лгуном в чужих глазах.

– Нет, – ответила она Ренату, – не убедили. Я могла не так рассказать. А вы делаете далеко идущие выводы о том, кого не знаете.

– Будь я твоим старшим братом или отцом, – предположил Ренат, – я бы тебя запер в доме и не выпустил, а сам бы с Сашей хорошенько разобрался. Но я не старший брат или отец. Я сделал все, что мог. Теперь думай сама.

– У него удостоверение ветерана Афганистана! – вспомнила вдруг Леся весомый аргумент. – И еще: он благородный и бескорыстный человек. А вы! У вас звездная болезнь! Вы любите над всеми насмехаться и не понимаете, что чужая личная жизнь вас не касается.

Тайные номера

– Это – да! Чужая личная жизнь – не касается. Нас касается знаешь что? Чужая личная смерть! – внушительно возразил Василий.

– Бу-у-у! – изображая привидение с поднятыми над головой руками, провыл Филя. Наверное, чтобы смягчить тягостный эффект от последних слов.

– Я не знаю, чего вы добивались. – Леся опустила голову на ладони. – Но если вы хотели меня унизить, должна вам сказать: да! Вы своего добились!

Мне очень грустно. Одиноко. Страшно. Еще вчера я радовалась, когда ехала к вам. Думала, что к друзьям еду. Единственным своим друзьям. У меня других просто нет.

Что уставились? Других нет. И вас нет. Вам все по приколу. И пугать меня по приколу. Устали и теперь занимаетесь энергетическим вампиризмом. Доводите меня до срыва и потом подпитываетесь моей негативной энергией.

Давайте! Питайтесь! У меня теперь ее много!

– Мы тебя сейчас домой отправим. Отоспись. Подумай. Вот тебе номер моего самого что ни на есть приватного мобильного. Только для членов семьи. Никогда не отключаю. Всегда со мной. – Ренат протянул Лесе картонку с номером. Только номер, больше ничего, ни имени, ни фамилии.

Леся взяла.

– И во время концерта не выключаешь? – улыбнулась она.

– На вибрацию ставлю и под сердце кладу. Если что надумаешь умного, звони, обсудим.