Тот, кто стоит за спиной
Шрифт:
Незнакомец поднял ствол, целясь физику в темя… Но убить, застрелить жертву просто так, без отчаянного ее сопротивления и смертельного ужаса на бледном искаженном лице?! Увольте! Этого было слишком мало. Этого он не мог себе позволить. Слишком просто, возмутительно просто… Действительно, без острого, обжигающего нервы соуса человеческого отчаяния эта казнь просто не лезла палачу в глотку.
После некоторых раздумий он недовольно опустил ствол. Нужно было срочно оживлять ситуацию и реанимировать врожденные инстинкты приговоренного с тем, чтобы на высокой ноте животного ужаса в широко открытых глазах жертвы завершить любимый спектакль.
— Не
— Теперь мне не хватает только одного, — улыбнувшись, тихо сказал Солнцев.
— Чего же вам не хватает?
— Смерти. Смерть отполирует мое имя до блеска, и тогда уж оно будет сиять… как самовар. Неужели вы еще не поняли, что мне это безразлично?
— Но вечность уже стоит за вашей спиной в лучах славы! — возмутился гость, понимая, что его попытка повысить у приговоренного жизненный тонус и тем самым вызвать законный страх расставания с человеческим муравейником, оказалась тщетной.
— А кто стоит за вашей спиной во тьме? — спросил Солнцев, вдруг страшно сверкнув глазами.
— Наконец-то! — шумно выдохнул гость. — Этого блеска в глазах мне уже достаточно. И на том спасибо! А то я решил, что вы стали бесчувственным, как труп.
— Кто стоит за вашей спиной? — не слушая своего клетчатого гостя, напряженно и даже хищно глядя как бы сквозь него, повторил свой вопрос Солнцев и сам на него ответил: — Смерть во тьме…
— Что ж, пора, мой друг, пора! — засуетился клетчатый. — «Мой ум созрел для зла!» — с издевкой процитировал он, целясь Солнцеву в голову.
Но выстрелить клетчатый не успел.
— А вам, мистер, не страшно? — услышал он сзади себя вполне «загробный», хотя и немного насмешливый шепот. Оружие дрогнуло в руке палача, и он, чуть слышно простонав «ой!», едва не спустил курок. Чья-то холодная тяжелая десница коснулась его тщательно выбритой и густо ароматизированной щеки и по-отечески потрепала ее, при этом больно ущипнув. Гость замер, мелко, по-крысиному дрожа всем телом от этого ледяного прикосновения «командора». — Смерть… во тьме… неплохо сказано, а?
Палач медленно опустил пистолет и бросил его на пол. Этот вкрадчивый бархатистый голос «смерти» вынул из него его трепетную душу, словно моллюска из раковины, и бросил ее в кипящий котел животного страха!
Все гениальные замыслы палача посыпались из отлаженного механизма злодейства, словно шестерни, лишенные оси.
И кроме того, палач проглотил язык и теперь был не в силах даже промычать.
Какой-то другой режиссер, маститый и властный, взял своей каменной и несуетной десницей любимое детище палача — его авторский спектакль, его блестящую постановку, а его самого, такого талантливого злодея, высосал, как муху, и уже только одну влажную шкурку швырнул на сцену для мучительной роли старика Полония, которому истеричный правдоискатель непременно воткнет ржавые ножницы в брюхо или, на худой конец, в задницу!
— Какой спектакль? — насторожилась майорша, глядя на полковника.
— Этот самый, с похищением твоего сына!
— Что ты говоришь?! Разве не ты его похитил? — глаза Елены Максимовны хищно сверкнули.
— Я. Но придумала это ты. Ведь ты специально спровоцировала это похищение, верно?
— Похищение собственного сына?! Ты в своем уме?
— Именно своего! В этом вся соль твоей комбинации. Ведь тогда тебя
Зло глядя на полковника Елена Максимовна молчала. Только крылья тонкого хищного носа слегка подрагивали.
— Твой, я знаю… Думаю, что он вместе с Валентином — а я знаю, что ты последние полтора месяца крутишь голову нашему пылкому лейтенанту! — должен был «спасти» твоего Андрея: вырвать его из «грязных лап» похитителей, которые этим поступком обнажали свою «злодейскую сущность» и тем самым обнаруживали себя с головой. Ведь налево-то «уходила» именно их информация! И я, как их патрон, то есть «предводитель шайки», — полковник криво усмехнулся, — должен был с тобой торговаться. Только ждала ты от меня не визита, а телефонного звонка оттуда, из Васкелова. Но вот оказалось, что лейтенант вышел из игры — я еще не знаю почему! — а твой Пахом немного подкорректировал курс. Его можно понять: когда все вокруг делают деньги, трудно удержаться и не стянуть что-нибудь подороже…
— Подонок, — сквозь зубы сказала Елена Максимовна и полковник не понял к кому именно относится этот «лестный» эпитет.
— Я знаю, ты хотела спровоцировать меня на похищение, чтобы все потом свалить на меня. Все — это утечка информации. Но как спровоцировать? Да через любителя живописи и антиквариата мистера Гордона. Думаю, с твоей подачи он намекнул мне на похищение ребенка. Знаешь, тут я тебя не сразу заподозрил. Слишком уж дикое, я бы сказал, идиотское предложение… С какой радости я, полковник, должен пойти на это как какой-то бандит с большой дороги?! Мне казалось, что это предложение действительно исходит от Гордона. Гордон-то, между нами, человек авантюрный и даже криминальный. Его ведь Интерпол разыскивает… И я подыграл ему, согласился… Я же тебе уже говорил: ты не умеешь играть, ходы вперед не просчитываешь и зеваешь фигуры. Вот и Пахома ты прозевала… Ну так вот, потом, когда тебе в гнездышко позвонил Пахомыч, я понял, что идиотская идея похищения ребенка все же твоя.
— Что ты говоришь, что ты несешь! — Елена Максимовна, не отрываясь, смотрела на полковника, увлеченно излагавшего свое открытие.
— Ведь и трюк с иконой и микропленкой — тоже твоих рук дело, верно? Но почему ты так самоуверенна? Скажи на милость, какому оперативнику, не говоря уже о более серьезных работниках, придет в голову такая банальная подставка? Эх, Лена, Лена, несмотря на твои серьезные погоны, ты — самый несерьезный в нашем деле романтик. Это же курам на смех — микропленка в шпонке старинной иконы! Какой-то студенческий капустник, чистая поэзия, которая должна быть немножко глуповатой… Небось до сих пор «Анжеликой» и «Королевой Марго» зачитываешься? Скажи мне наконец, почему ты хотела сделать из меня «крота»?
— А разве это не ты? — поджав губы, ядовито улыбнулась майорша.
— Это ты, Леночка!
— Я?!
— Ну-ну, не надо кривляться, майор. Это ты еще год назад узнала «ключ» к шифрам защитной системы в наших компьютерах. Об этом я еще скажу позже. Это ты «сливала» в течение всего года информацию с наших секретных дисков, определив шифр каждого компьютера. Только свой не трогала и думала, что подозревать можно любого, только не тебя… Но аналитики из центра взялись и за тебя. И тут ты испугалась. Действительно подозрительно, почему это у всех утечка секретов, а ты одна, понимаешь, чиста — ни пятнышка. Да, здесь ты дала маху!