Тот, кто стоит за спиной
Шрифт:
— Продолжай, мне даже интересно, — Елена Максимовна уже спокойно улыбалась. Странно, но она, кажется, совсем забыла о том, что в багажнике черной «Волги» томился ее сын.
— Никак не могу понять: зачем ты пошла на этот трюк? Думаю, только потому, что вдруг сильно испугалась разоблачения. Да и времени придумать что-нибудь стоящее у тебя, пожалуй, не было. Ты засуетилась и пошла на этот вариант с похищением… Именно у тебя дома я понял, что это так. Вот ведь ты даже собиралась меня застрелить там, чтобы спрятать концы в воду. Ведь так? Так! А Пахом спас меня! Предал тебя и тем самым помог мне… Да, и еще. Это ты послала своего человека в Комарово убить Хромова!
— Значит,
— Не ты, конечно, а твой человек. Думаю, это был Пахомов. Ведь Валера перед своей поездкой заезжал в Управление к ребятам и говорил, куда едет. Да и я потом позвонил им, сообщал, что Хромов нашел что-то интересное в Комарове, связанное с «кротом». Когда тебе это стало известно, ты послала в Комарово Пахома.
— А у тебя богатая фантазия, Вадик!
— Нет, Лена, это не фантазии, а изложение, причем близкое к тексту оригинала. Я лишь воссоздал тогдашнюю ситуацию и постарался быть логичным. Так вот, твой человек — а я уверен, что это был именно Пахомов, — вызнал что-то у Валеры перед тем, как его грохнуть. И это что-то касалось одной тайны — тайны «золотого ключика»: ключа к шифрам защитной системы.
— Ну уж тут, полковник, пошла какая-то галиматья. Не думаю, что тебе поверят люди из центра. Смотри, Вадик, не загреми на Пряжку с таким видением ситуации! — Елена Максимовна даже удовлетворенно хохотнула.
— Ты, может, и выглядела бы теперь правдоподобно, а я сильно смахивал бы на пациента клиники Скворцова-Степанова, если бы не один штришок, деталька в общей картине. Ведь это именно ты год назад выпытала в Москве этот «ключ» у господина Паукова, разработчика нашей защитной системы! Об этом мне только что сообщил Сивцов. Что он сказал? Сказал, что у Паукова тогда был один человек из Питера, а именно женщина, как две капли воды похожая на тебя! Эта женщина — ты, Лена! Что, попал в точку? Ну-ну, не ухмыляйся, рано пока! Так вот, теперь, почувствовав, что и эта твоя маленькая тайна раскрыта, ты послала своего человека в Москву к Паукову… Но программиста спас Сивцов! Ну вот ты и не возражаешь, потому что свидетель остался в живых. Думаю, он с удовольствием укажет на тебя пальцем, так сказать, при личной встрече…
— Захватывающий сюжет, — устало выдавила из себя Елена Максимовна и не смогла заставить себя улыбнуться.
— Да, остаются еще мои люди, мои преданные солдаты… Оставались… Судя по всему, их уже нет в живых. Я правильно рассуждаю, Лена? Ведь и это входило в твои планы: показать, что в Управлении действовала целая группа завербованных агентов, целая шпионская сеть… Но чтобы они не могли оправдаться потом, их следовало… Правильно?
— И тебе совсем не жалко своих людей? — спросила бледная, измученная Елена Максимовна, с трудом растягивая свои дрожащие губы в насмешливую, но на самом деле жалкую и беззащитную улыбку. Они стояли на берегу Мойки, прислонясь к черным чугунным перилам и смотрели на оранжевые и белые заводские дымы.
— Жалко, очень жалко. Но теперь мне важнее другое. Теперь, — Вадим Анатольевич тяжело положил свои широкие ладони на плечи Елене Максимовне и заглянул ей в глаза, — важно вывести тебя из-под удара. Это первое… и самое главное.
— А что второе? — Елена Максимовна, в который раз за сегодняшний день, с искренним удивлением взглянула на полковника.
— Второе? Ты должна помочь мне выйти на «крота».
— «Крота»?
— Да, на того, кому ты за малую мзду «сливала» информацию. И не надо так смотреть на меня! Все это ты, Леночка, делала за деньги. Вот и квартирка твоя, скромное твое гнездышко, разве не из тех «зеленых»? Я ведь все просчитал. Даже твою квартирку.
— Ну ты… — майорша только качала головой, не зная, что ей сказать.
— Не надо, Лена, сейчас не время разыгрывать сцены. Мы должны выйти на того, с кем ты поначалу лишь играла в кошки-мышки, наивно полагая, что неуязвима. Ведь ты была анонимна, действуя через компьютер. Кроме того, ты «сливала» чужую, а не свою засекреченную информацию. Я не знаю, как ты получала деньги, это для меня сейчас и неважно. Но я — не перебивай! — я обо всем забуду, обо всем! За это ты поможешь мне выйти на него. Мне нужен «крот» и больше ничего! «Крот» — это моя лебединая песня. Генерал стар: его все равно отправят в отставку — если не в этом месяце, то через полгода обязательно. И то место на верху пирамиды — мое. Это мое место, понимаешь ты? Если я найду «крота», из центра не будут присылать нового человека. Ведь это было бы нелогично. Это мой шанс… Не беспокойся, Сивцов будет молчать, а тот, кого ты послала к программисту в Москву, — полковник усмехнулся, — тот сгинет.
— Но как же утечка информации? Что ты здесь предложишь?
— Ерунда! Все спишем на мертвых, им все равно уже не помочь. Этим я сам займусь… Лена, кто «крот»?
— Я не знаю… Я думаю, что…
— Не надо думать! — перебил Елену Максимовну полковник. — Ведь ты знаешь это точно!
— В том-то и дело, что не знаю.
— Не играй со мной! — глаза полковника заблестели, а голос исполнился звенящей сталью и стал угрожающим. — Или ты хочешь пойти под нож, на мясо?! Я сдам тебя Москве, сдам с потрохами, если ты сейчас не скажешь, кто «крот»!
— Гордон. Мистер Гордон, американец…
— Да какой он американец! Он в Америке-то всего год жил на пособия да на подачки разные, а в Европе на него даже дело завели за мошенничество и еще кое-что: Интерпол по всем европейским городам и весям нашего американца уже год как разыскивает! Наш он, Лена, наш: шустрый одесский паренек, я его вычислил. У него американского — только нос, фамилия да родня на Брайтон-бич.
— Нет, это он, Вадим, он…
— Лена, — Вадим Анатольевич укоризненно покачал головой, — не усложняй себе жизнь. Ведь жизнь — штука сладкая, нежная, а ты на нее горчицу ножом намазываешь. Нехорошо… Жить надо легко и расчетливо. Вот как я, например: все предусмотрел, все варианты просчитал, плюс — везение. Теперь ты мне вернешь фотографию с иконой? Я знаю, она все еще у тебя…
— Да, — Елена Максимовна достала из сумочки фотографию и протянула ее полковнику.
— Вот он, жалкий лист бумаги, клочок, ради которого… — Вадим Анатольевич бросил быстрый взгляд на Елену Максимовну и не договорил, пощадил ее.
— Вадим, но ведь остается еще Пахомов? Ведь он сейчас…
— Пахомов? Можешь считать, что он уже труп. Мне он не будет интересен, если ты прекратишь капризничать и назовешь имя «крота». Хорошо, подожди меня здесь и подумай, а я пойду переговорю с Локшиным.
— Но, Вадим, — начала беспомощно Елена Максимовна.
Однако полковник уже не слушал ее: он шел к зданию института, у одной из дверей которого курил Локшин и кто-то из его людей.
Елена Максимовна была в шоке. Голова у нее шла кругом. Впервые в жизни на нее обрушилась такая лавина событий и, накрыв ее с головой, буквально выдавила из нее железное жало расчетливого царедворца.
— До сих пор никто не выходил, Вадим Анатольевич. А кто должен выйти? — спросил полковника Локшин.