Товар для Слона
Шрифт:
— У неё самой спросите, я не знаю вообще, о чем вы спрашиваете!
— Может, вы и Костылина Валерия Семеновича из Гагры не знаете? И не привлекали его для репетиции убийства?
Джихангиров ошарашенно пялился на капитана:
— Какой Костылин, какая репетиция?..
— И Ричарда вы не знаете?
Феликс Рустамович чуть оживился:
— Ричарда знаю, Амбарцумов фамилия, в оперном театре на флейте играет. Другого Ричарда знаю, Погосяна, на лесоскладе работает, мы через него всегда лесоматериалы достаем… Ричард Львиное
«Так-так, — отметил про себя капитан, — ты уже резвишься? А мы тебе ещё вопросик…»
— Сейчас, я ваши ответы запишу… Погосян… на флейте…
— Извиняюсь, гражданин капитан, Амбарцумов на флейте…
— Как? А-а, это я перепутал… Ну хорошо, а вот тут выше мы записали, что одиннадцатого сентября вы с мэром не встречались — правильно?
Джихангиров насторожился, но как будто это действительно были его слова… Осторожно кивнул:
— Наверное, правильно, раз вы записали…
Капитан сделал дурацкое растерянное лицо:
— А как же вы тогда получили одиннадцатого сентября подпись мэра на решении о землеотводе? Которую он у вас на глазах написал дрожащей рукой, потому что глотал валидол?
Джихангиров молчал. Даже на валидол вместо нитроглицерина не отреагировал.
— Я так понимаю, не получали вы эту подпись?
Подследственный кивнул, не поднимая головы.
— В таком случае, гражданин Джихангиров, где вы взяли вот этот документ с поддельной подписью мэра Коваля?
Джихангиров долго молчал, наконец выдавил:
— Руслан…
— Громче!
— Мне этот документ дал Руслан…
— Кто такой Руслан?
— Руслан? — недоуменно переспросил Джихангиров. — Кто же Руслана не знает?
— Я не знаю. Кто такой Руслан?
— Арсланов! Арсланов Алан Александрович, такого знаете?!
— Вроде слышал где-то, — невнятно бормотал капитан, торопливо записывая показания. — А сказочку про взятки сами придумали или тоже Руслан подсказал?
Джихангиров молча кивнул.
— Вслух говорите! — рявкнул капитан.
— Да, гражданин Арсланов мне подсказал, что надо говорить, если будут допрашивать.
— Когда это было?
— На праздник, седьмого ноября.
— Где?
— У него дома, в Ерофеевке… я заехал поздравить…
Капитан трудолюбиво писал. Просмотрел протокол, велел допрашиваемому внимательно прочитать, расписаться на каждой странице, а в конце протокола написать: «С моих слов записано верно», потом расписаться и после подписи написать разборчиво фамилию, имя, отчество и сегодняшнее число.
Джихангиров сидел в коридоре рядом с конвоиром, неловко перекладывал с места на место скованные руки и мучился мыслями. Капитан куда-то убежал с какими-то бумагами, велел ждать. Наверное, сейчас решают, когда отдавать под суд. Ничего, Руслан же обещал помочь — адвоката лучшего, семье деньги, заботу… А как в лагере будет?.. Он говорил, везде есть свои люди, самое большее —
В конце коридора появился капитан, приблизился торопливой походкой, сказал конвоиру:
— Введите.
Пробежал на место, сел, начал раскладывать бумаги, потом, словно вдруг вспомнил, поднял голову:
— Наручники можно снять, сержант. И свободны, возвращайтесь на место службы…
Джихангиров ничего не понимал.
— Ну так, гражданин Джихангиров Феликс Рустамович… Доложил я руководству, что теперь ваши показания не противоречат материалам следствия. Подозрение в причастности к убийству с вас снято, дача взятки места не имела… Конечно, остается ответственность за дачу ложных показаний, но по этой статье предварительное содержание под стражей не требуется, в связи с чем вам изменена мера пресечения. Вы освобождаетесь с обязательством явиться по первому требованию следствия, прокуратуры или суда. Покидать город вам не разрешено. Распишитесь на подписке о невыезде… Так, вот ваши документы, часы, деньги… В СИЗО какие-нибудь вещи остались?
— А-а, — отмахнулся Феликс Рустамович, — не такие вещи, чтобы за ними туда ездить… — Его передернуло.
— Ну как хотите. Вот вам пропуск на выход, можете идти домой…
Джихангиров замялся:
— А позвонить можно, гражданин капитан? Жене, чтоб не волновалась и чтобы кого-нибудь с машиной прислала, сами понимаете, неловко в таком виде по городу ходить, меня же люди знают…
— А чего ж, позвоните. Через девятку.
В пятнадцать часов Джихангиров — вымытый, выбритый, в свежем костюме остановил свой «ниссан» возле дома Руслана в Ерофеевке.
Хозяин сам встретил его на пороге, обнял, провел в дом.
Усадил на диван у себя в кабинете, откупорил бутылку коньяка «Ани», налил в две рюмки, присел рядом.
— Ну что, дорогой? Рассказывай.
— Плохо, Руслан. Они все знают!
Сбиваясь, перескакивая с пятое на десятое, он изложил свою трагическую повесть. Даже сейчас жутко было вспоминать, как прошлой ночью лежал в одиночной камере, в темноте, дожидаясь неведомых убийц…
Руслан кивал, расспрашивал о подробностях, цокал языком, доливал ещё в рюмку. Особенно заинтересовали его показания продавщиц из «Орбиты».
— Не заметил, кто подписал отчет?
— Какая-то фамилия там стояла, не помню… Обыкновенная, здешняя. Название фирмы незнакомое… Не то САДИК, не то СИДАК…
— Вот как… Жалко, что ты фамилию не запомнил…
— А-а, на том стуле посидишь, свою фамилию забудешь!
— Понимаю, Феликс, понимаю…
Руслан встал, походил по кабинету, подумал.
— Серьезно дело обернулось, Феликс. Нельзя тебе здесь оставаться. Поедешь в Архангельск.
— Почему в Архангельск? — удивился Джихангиров.