Товарищ "Чума" 4
Шрифт:
— Приложу все усилия, Генрих, — клятвенно пообещал Левин, — но он придет в себя в течении самого короткого времени!
— Тогда за работу, друзья! — радушно улыбнулся Хайни-фермер, но его улыбочка напомнила профессору хищный оскал безжалостного мясника, без сострадания отрубающего головы глупым курицам. И Левин понял, если он не исполнит обещанного, ему придётся куда хуже, чем его опальному коллеге Волли Хорсту. — Работайте на благо рейха, друзья мои! — произнес Гиммлер, поднимаясь на ноги из глубокого кресла. — А мне пора — государственные
После его ухода Вилигут произнёс:
— Не переживай, мой мальчик, я тебе помогу! А сейчас давай прокатимся до берлоги старины Волли Хорста и пристроим твоего новоявленного ведьмака.
Встреча с опальным профессором прошла вполне спокойно и буднично. Правда, Рудольф заметил, что за последние годы, когда они не встречались, Волли сильно сдал. Он похудел, на лице прорезались глубокие морщины, а ведь Хорст был на несколько лет младше Левина. Ничто так не старит настоящего ученого, как несбывшиеся и рухнувшие мечты.
Хорст не высказал никаких возражений, чтобы поместить рядом с русским изобретателем, находящимся в коме, еще одного пациента. Поэтому его люди быстро подготовили еще одно место рядом с кроватью ученого из СССР.
Пожилой генерал остался в ординаторской заигрывая за рюмкой чая с молодыми медичками, а Левин пошел вместе с коллегой по «Аненербе», утолить свой «научный интерес» в палату с коматозным пациентом.
— Сколько он уже так? — полюбопытствовал Левин, подходя поближе к неподвижному телу.
— С лета тридцать шестого, — с безразличной физиономией ответил Хорст — за столь длительный срок он уже свыкся с существующим положением вещей.
— Шесть лет! — Изумленно покачал головой Рудольф. — И никаких положительных реакций за всё это время?
— Нет, — удрученно ответил Хорст, наклонившись к изможденному бледному лицу русского учёного.
— А может тебе пора взбодриться, дружище? Бросить, наконец, этот бессмысленный проект? Ты знаешь, мне нужны умные люди в проекте… В нём сейчас очень заинтересован сам Хайни!
— Когда-то он был заинтересован и в моём проекте, — скорчил кислую физиономию Волли Хорст, когда ему наступили на любимый мозоль. — Но времена меняются, Руди. И зачастую не в лучшую сторону, как бы нам этого хотелось…
— Сочувствую, дружище! Понимаю, это же твой самый перспективный проект… — Левин протянул руку, желая по-приятельски хлопнуть коллегу по плечу, но неожиданно замер в изумлении, уставившись на перстень-определитель, который так и не убрал в сейф. А кровавый рубин вновь ожил, медленно-медленно пульсируя. Быстро проверив Хорста на реакцию камня, Рудольф понял, что магический артефакт реагирует именно на бессловесного пациента доктора Хорста.
— Доннерветер! — неверяще выругался Левин. — Неужели, и он тоже?
Глава 6
— Мама!!! — громогласно завопила Акулина, когда ей не удалось залить водой объявшее меня чёрное пламя. — Лихорук!!! Помогите!!!
Я и подумать не мог, что эта миниатюрная
Сам не пойму, как я еще ухитрялся отмечать эти мелочи во время терзающей меня непереносимой боли? Такое ощущение, что мозг вообще ушёл «в автономку», стараясь максимально дистанцироваться от страданий, чтобы не свихнуться. Но ведь так не бывает…
Акулина схватила одеяло с соседней кровати и попыталась накрыть им пожирающее меня чёрное пламя. Но не тут-то было, способ борьбы с обычным огнем совершенно не подошёл к магическому пламени — одеяло мгновенно рассыпалось в руках девушки невесомым прахом.
Да-да, именно прахом, а не пеплом, который невесомым облаком на мгновение завис в воздухе, а потом резко осел. Так же я почувствовал, как подо мной точно таким же невесомым прахом рассыпался матрас со всеми постельными принадлежностями. Теперь я корчился от боли на металлической сетке кровати, стремительно покрывающейся ржавчиной.
— Мамочка дорогая… — шептала Акулина, не зная, что же предпринять.
И тут в избу ворвался невидимый обычным глазом вихрь, взметнувший в воздух серый прах, осевший на полу под кроватью толстым слоем. Девушка закашлялась — прах мгновенно забил нос и рот — и стремглав бросилась к окну, которое резко распахнула одним ударом руки, чтобы впустить в дом свежий воздух.
Жалобно тренькнуло треснувшее стекло, осыпаясь острыми осколками во двор. А сквозняк, стремительно пролетевший свозь избу через окно и распахнутую настежь дверь, выдул мелкую серую взвесь на улицу.
Дышать сразу стало легче, но это не изменило моего отчаянного положения — я продолжал гореть живьём, только не синим пламенем, как в той поговорке, а настоящим непроглядным мраком. И как, скажите, мрак может гореть? А он горел, да еще и с ужасающим треском! Как будто я — конкретное смолистое полено.
Вихрь из летающих в воздухе частиц праха рассыпался, явив девушке перешедшего в физическое состояние злыдня, видимое обычным зрением. Акулинка вздрогнула и попятилась от его неожиданного появления. Единственный глаз Лихорука ярко загорелся багровым угольком, когда он кинулся мне на выручку.
Но едва он схватился за моё пылающее тело, как тут же отпрянул со злобным ворчанием. Его огромные ладони, которые лишь слегка «облизнули» языки мрака, стремительно покрылись здоровущими волдырями. Лопнув, они превращались на глазах в мерзкие гнойные язвы. Язвы? У нечисти? А такое бывает? Несмотря на все мои страдания, мозг, отчего-то, продолжал подмечать происходившие вокруг меня странности.
Лихорук зарычал и ощерился, явно намереваясь повторить бессмысленную попытку. Я с ясностью понимал, что ничем помочь он мне не сможет — только без рук останется. А вот сумеет ли отрастить их обратно — не знаю. Обладает ли вообще какая-нибудь нечисть подобной регенерацией?