Товарищ "Чума" 5

lanpirot

— Нет, — мотнула головой бабка, — я помоложе буду. Но самого Сен-Жермена повидать довелось… — Из её маленьких красных глазок неожиданно ушла вся злость, и они подернулись паволокой давних воспоминаний. — Какой могучий был ведьмак… И как галантно ухаживал… Сейчас так не умеют — измельчали мужики…

Пока она ностальгировала, я быстро прикинул её возраст. Сен-Жермен, насколько я помню, родился в самом начале восемнадцатого века. И выходило так, что сидящей напротив бабуле порядка трех сотен лет. Ну, по крайней мере, третью сотню она уже давно разменяла.

[1]

«Подмосковные вечера» — советская песня. Написана в 1956 году композитором Василием Соловьёвым-Седым на слова Михаила Матусовского. «Подмосковные вечера» — одна из самых популярных советских песен, её исполняли известные эстрадные и академические певцы, хоры и оркестры в СССР и за рубежом.

[2] Вирлоок (Верлиока) — восточнославянская народная сказка об одноглазом существе, предположительно мифологического происхождения.

Глава 4

— Ой! — переполошилась неожиданно старая карга. — Чего это я в таком виде? — И она невнятно зашептала какие-то слова, при этом очень интересно шевеля пальцами, как будто что-то вязала на спицах.

При этом ведьма начала стремительно меняться, прямо-таки натурально молодея на глазах, «наливаясь» упругой плотью и возвращая приятные мужскому глазу женские габариты и пропорции. Вскоре напротив меня уже сидела во всех смыслах приятная дама, ни разу не напоминающая поеденную плесенью и молью бабу Ягу.

Только меня-то этим вполне реальным и осязаемым суррогатом женского тела обмануть невозможно — стоит только взглянуть на ведьму истинным взглядом, как всё становится понятно. А так, обычными глазами — респект и уважуха за качественное исполнение иллюзии. Её и потрогать можно, ведь это не банальный обман зрения, а настоящая физическая личина, типа моего «доппеля».

— Так-то оно получше будет! — произнесла ведьма, когда преображение окончательно завершилось.

— Еще бы! Вы просто очаровательны, фрау Аденауэр! — похвалил я, если и не её саму, то уж точно её колдовское мастерство. А это, между нами ведьмами говоря, дорогого стоит!

— Ах, оставьте эти комплименты молоденьким простушкам, герр ведьмак, — небрежно отмахнулась она от моих слов.

Но я-то видел, что ей приятно. Так же, как и видел, что она пытается закрыть от меня свои чувства каким-то незнакомым мне защитным пологом. Но её это не спасло — я продолжал наблюдать изменения в её эмоциональном фоне так же, как и ранее.

То ли не действовала на меня её защита, то ли моя способность функционировала на совершенно иных принципах. И вообще, может быть, это не мои ведьмачьи способности фигачат, а свойства, присущие тому Чуме, который первый всадник. Но, честно говоря, мне пофиг, главное, что всё работает без сбоев.

— Кстати, — так же игриво продолжила она, — мы ведь с вами не знакомы?

Ага, вот уже и на «вы» перешли, и уважения в голосе куда как больше, чем вначале нашего неожиданного знакомства. Ну, кто же мог знать, что всем в этом немецком госпитале заправляет настоящая трехсотлетняя ведьма.

—

Признайтесь, вы ведь еще довольно молоды? — продолжала радушно щебетать фрау Аденауэр. — Думаю, что вам еще нет и сотни… — слегка закатив глаза, выдала она предположение. — Иначе мы с вами хоть раз бы, но встретились. Одаренных в нашем мире осталось не так уж и много…

— Согласен, — кивнул я головой, — печальное наследие времен инквизиции. По вашим Европам они здорово прокатились огнём и мечом. Россию эта беда, к счастью, минула, — припомнил я изученные по лете основателя исторические сведения. — Хотя, отдельные случаи массового уничтожения ведьм и колдунов на Руси всё-таки встречались.

— Не уходите от вопроса, герр ведьмак, — с очаровательной улыбкой произнесла фрау Аденауэр. — И позвольте узнать ваше имя…

— Хайни… Э-э-э, Генрих Богер, — произнес я, поднявшись на ноги и слегка поклонившись.

— Но это же не ваше настоящее имя, герр Богер?

— Конечно, — не стал я скрывать, — это настоящее имя моей нынешней «оболочки». Думается мне, что фрау Аденауэр — это тоже не ваше настоящее имя.

— Последнее десятилетие я ношу именно его, — ответила ведьма. — Глория Аденауэр, будем знакомы! — Она тоже привстала со стула и сделала что-то напоминающее книксен[1]. — Время от времени мне приходится менять как имя, так и внешность — людям свойственно стареть… Кстати, ваш морок тоже очень качественный. Что использовали, коллега?

— Печать «доппельгангера», — честно ответил я.

— Оу?! — воскликнула она, удивлённо покачав головой. — Эта печать считалась давным-давно утерянной. Как вам удалось её раздобыть?

— Наследие моего учителя, с которым я даже ни разу не виделся.

— Как такое может быть? Неужели вы — захожий?

— Захожий? — не понял я выражения, использованного ведьмой.

— Да. Случайный человек, совершенно неподготовленный к получению колдовского дара. Но имеющий задаток и по счастливой случайности оказавшийся возле умирающей ведьмы.

— Ну, собственно, вы верно угадали. — Я печально улыбнулся, ведь на самом деле так оно и было. — Задаток у меня действительно был… — Теперь уже я ударился в воспоминания. Ведь прошло всего-ничего, а я словно целую жизнь прожил.

— Так вы, милостивый государь, — неожиданно перешла на русский язык фрау Аденауэр, — еще и самоучка?

— Милостивый государь? — удивленно спросил я, тоже перейдя на родной великий и могучий. — Откуда такие познания, сударыня?

— Было времечко… Выскочила замуж за одного русского дворянина. Между прочим, настоящего князя… Добрых два десятилетия проживала с ним в Московии… Пока его не убили во время Гражданской… Ах, какой был мужчина! — Её глаза опять маслянисто блеснули, подёрнувшись влагой. — Настоящий аристократ… Уж как только я его не заговаривала и от пуль, и от… Но когда тебя расстреливает в упор толпа взбунтовавшегося мужичья, не верящая ни в бога, ни в дьявола… — Она шмыгнула носом, и поспешно вынула из кармана кружевной носовой платочек, который поднесла к глазам, промокая слёзы.